Охота на ведьму

рот.

— Ладно, настанет пора, жизнь всё расставит по своим местам.

Золдан кивнул, понимая, что именно с той самой поры, когда жизнь расставит всё по своим местам, и начнутся его главные проблемы.

* * *

Тринадцать узких стрельчатых окон с затейливыми цветными витражами, отбрасывали на мраморный пол, стены и строгие лица магов ярко-красные, синие, зелёные, жёлтые и фиолетовые пятна. Высоко под куполом Залы на изящных цепях висела огромная люстра, переливающаяся тысячами волшебных огоньков. Ещё бы, жечь свечи при таком количестве волшебников было бы чистой воды разорением.

Юноша стоял в центре огромной круглой Залы Собраний и с хмурой враждебностью оглядывал сидящих за огромным овальным столом чародеев.

— Магический Совет постановил, что вы определяетесь Магом Высшей Категории Силы, — начал зачитывать длинный свиток старый-престарый седовласый волшебник в белоснежной мантии.

«Яктан, — напомнил себе юноша, — его зовут Яктан».

— …посему, вас принимают в Магический Совет, — на этих словах маг поднял слегка подрагивающий, весь в морщинах указательный палец, обозначая важность момента, — номинально. Вам дозволяется иметь свободу действий, не порочащих честь и достоинство мага. В случае нарушения условий вы будете низложены. Вы также обязаны присутствовать на всех заседаниях Совета и прибывать по первому его требованию в Фариджо, в случае если здесь понадобятся ваша помощь или наставничество.

На этих словах молодой маг скривился.

— Не извольте морщиться, юноша, — осадил его для порядка Золдан. — Вы наделены недюжинным даром, а это не столько привилегия, сколько обуза. Нельзя принадлежать только себе, будучи человеком столь редких способностей.

Ученик бросил на наставника затравленный взгляд. Сердце пожилого мага болезненно сжалось. Он, как никто другой, понимал мальчишку…

* * *

С той поры миновало много лет…

Золдан часто вспоминал своего мальчика, его первые шаги в магии, первые ошибки и первые успехи, дикий нрав и дерзкое мышление. Старый маг устало поднялся с того самого кресла, на котором сидел тогда, много лет назад, когда дюжий пахарь в новых холщовых штанах и тесной рубахе привёл к нему своего сына. Кресло это всегда путешествовало вместе с магом — единственная вещь, участвующая в его многочисленных переездах и напоминающая о доме…

Теперь борода чародея стала такой же белоснежной, как и недавно полученная в награду за труд мантия Почётного Мага Наставника. Золдан собирался на покой. Он многого добился в жизни, воспитал не одного ученика, работал при дворах многих властителей, последние несколько лет состоял при этом, спящем сейчас, городе… Единственное, о чём он жалел, так это о мальчике, да, да, том самом мальчике с горящими синими глазами и полным вызова взглядом. Том самом мальчике, которого старый волшебник по праву считал своим сыном, ибо боролся Золдан за этого несмышлёныша со всей силой отцовской любви.

— Разрешите? — в кабинет королевского чародея, браво звеня шпорами, вошёл начальник дворцовой охраны.

— Многоуважаемый Золдан, — начал военный привычный рапорт, — Сандро Нониче — добропорядочный житель города…

— Послушай, Брадер, — устало прервал военного маг, — с какой стати ты утомляешь меня этим официальным вступлением? Говори по существу. Кроме того, я и без тебя знаю, кто такой Сандро Нониче.

Стражник усмехнулся. За что он любил нынешнего королевского чародея, так это за отсутствие пафоса.

— Вот, привели к вам одного… — неопределённо сказал начальник охраны, не утруждая себя подробностями. — Нониче, который его сдал, утверждает, что тот ещё злодей… Я- то сомневаюсь. Слишком уж хил этот молодец для злодея. Из покоев Нониче всю дорогу волочили его на себе, как вязанку дров — еле ноги передвигает. Лихорадит его. В общем, подумал я, подумал, да и решился вам его показать. В каземат всегда бросить успеем. Да и злодеи — это, по последнему распоряжению короля, в первую очередь по вашей части.

Золдан с интересом посмотрел на военного:

— Ну, заинтриговал, заинтриговал… Вводи. Побеседую.

Маг встал и направился к окну — привычка, выработанная годами. Конечно, это было не то окно, в которое он смотрел много лет назад, когда привели мальчика, но…

— Здравствуй, учитель, — услышал Золдан за спиной знакомый голос.

Чародей повернулся и почувствовал, как заходится сердце. Его мальчик, нет, уже зрелый красивый мужчина, стоял в дверях. Стоял, пошатываясь от слабости.

— Мальчик мой, — прошептал старый маг и, сделав всего пару шагов, обнял, наконец, того, по ком столько лет болело отцовское сердце.

* * *

Торой сидел на полу перед огромным камином и смотрел на огонь. По спине, нет-нет, да сбегали ручейки холодного липкого пота. Золдан устроился в своём излюбленном кресле и задумчиво курил длинную трубку с тонким прямым мундштуком. Изредка старый волшебник бросал полный тоски взгляд на бледного измождённого наперсника.

Вот и закончилась отчаянная чародейная игра. Королевский маг с унынием вспоминал все те перипетии, которые привели к неминуемому крушению множества надежд…

Выйдя из-под контроля мудрого наставника, талантливый воспитанник принялся направо и налево творить глупости. Началось всё с того, что он самым безответственным образом пропустил три Магических Совета подряд. И что за демон тогда в него вселился? Будто назло всем запретам ударился непутёвый юноша в малопонятный разгул. И это — зная, что, если хоть кто-то из членов Совета не является на заседание, ни одно, вынесенное на общем собрании решение, нельзя считать принятым. Нет кворума, выражаясь научно.

Затем Торой вообще пропал из поля зрения магов, так умело спрятавшись (благо, способностей было не занимать), что почти два года чародейные мужи ломали головы над этой странностью. Уж они его как только не искали, а всё напрасно. Золдана разбирали злость и обида на обнахалившегося ученика и, в то же самое время, гордость за его талант. Впрочем, гордиться пришлось недолго, ибо Магический Совет своим брюзжанием едва не свёл старого волшебника с ума — попрёки, обвинения, равно как и соболезнования (что, по чести сказать, были в сотню раз неприятнее) щедро сыпались на Золдана со всех сторон.

Однако это ещё были только цветочки. Урожай «ягодок» созрел спустя два с половиной года, когда молодой маг объявился-таки в сопредельном королевстве, где и был уличён в сношениях с Гильдией Чернокнижников. А уж это совсем недопустимо — член Великого Совета в рядах чёрных магов! Нонсенс, и только. Да, много камней тогда упало в огород Золдана…

Но даже и после этого растрачивающий себя в скандалах Торой не угомонился. Был ряд весьма ловких делишек, провёрнутых в соседних королевствах. Ну и, наконец, совсем неслыханная дерзость — участие в обряде Зара… Что стало последней каплей.

Тороя в Совете не любили в принципе — за чрезмерное себялюбие. А он то и дело подбрасывал злопыхателям новые поводы для сплетен. Но обряд Зара — это было уже через край. Безнаказанная наглость молодого мага превзошла все мыслимые и немыслимые границы.

«Я вам говорил! Я предупреждал! — визжал на очередном заседании (проходящем как всегда в отсутствие Тороя) главный оппонент Золдана — Яктан. — Я говорил, что этот нахальный щенок наломает дров. Но тако-о-о-ое!!!»

Самое унизительное для учителя «нахального щенка» заключалось в том, что его противник попал в точку. Никакими объяснениями оправдать поступок Тороя было нельзя. Вместе с Золданом, кривя красивый рот, молчал и Алех, невозмутимо перебирая в холёной руке магические чётки. А что тут скажешь? Яктан тем временем носился с развевающейся бородой вдоль овального стола Залы Собраний, сыпля обвинениями.