который уже несколько лет как не маг? Зачем строить столь сложную ловушку для того, кого можно обвести вокруг пальца, словно ребёнка, при помощи самого слабого колдовства? Чародей усмехнулся — скоро от усталости в голову полезут и не такие мысли.
Но вот перед глазами появилась, наконец, «Перевёрнутая подкова», и именно это заставило волшебника очнуться от невесёлых дум. Пройдя последнюю сотню шагов, путники настолько быстро, насколько позволяли оставшиеся силы, пересекли широкую мостовую и вошли в таверну.
Уже знакомый запах пива ударил в лицо. Внутри питейного заведения было душно, но светло — в люстре под потолком ещё не догорели несколько свечей. В их скудном свете оказалось вполне возможным разглядеть пустой зал — чисто подметённый пол, протёртую стойку и храпящую за ней необъятную Клотильду в съехавшем на бок чепце. Уродливого овального зеркала, висевшего над полками с пивными бокалами, на месте не было. Из стены, где оно раньше красовалось, торчали лишь два одиноких крюка.
Хозяйка таверны мирно посапывала, причмокивая во сне полными губами. В дальнем углу зала, за столом также безмятежно, над кружкой с выдохшимся пивом дрых одинокий посетитель (Торой не сразу его заметил) — кряжистый старичок-гном в коричневом кафтане, занесло проезжего некстати. Засиделся, стало быть, допоздна, а Клотильда, как приветливая хозяйка, караулила последнего посетителя. Так оба и заснули, кто где был… Что ж, это, как ни крути, лучше, чем переходя из комнаты в комнату со свечой в руке.
— Пойдём наверх, — прохрипел вконец измотанный маг своей спутнице. Та пробормотала что-то невнятное и покорно поплелась следом. Судя по виду — ведьма снова была готова хлопнуться в обморок. И всё же она нашла в себе сил подняться на второй этаж, где измученные путники ввалились в первый попавшийся номер, оказавшийся, к счастью, пустым.
В комнате было темно… Ведьма, больше по привычке, щёлкнула в воздухе пальцами, и под потолком загорелся тусклый болотный огонёк, заливший помещение мертвенно-зелёным сиянием.
Торой удержался от завистливого вздоха и опустил мальчика на узкую кровать, после чего с наслаждением потянулся. За его спиной мягко осела на пол обессиленная спутница. Маг повернулся к девушке и только в слабом свете еле тлеющего болотного огонька увидел тёмное пятно крови на её бедре. Зло плюнул и, собрав остатки сил, кое-как перетащил ведьму на кровать.
Люция пришла в себя от резкой боли, которая, полыхнув в сознании алой вспышкой, вырвала девушку из обморока.
— Всё. — Торой бросил окровавленный шип в миску, стоящую у изголовья кровати. — В следующий раз не будешь молчать.
Ведьма облизнула сухие губы:
— Дай попить.
Волшебник налил воды в глиняную кружку и протянул её страдалице. Та приподнялась на локте и принялась жадно пить, однако уже после первых трёх глотков скривилась:
— Гадость какая…
Вода и вправду была мерзкой — тёплая, словно парное молоко.
— Другой нет. — Пожал плечами Торой. — Что делать с твоей раной?
— Вылечи. Болит очень. — Люция посмотрела на него глазами побитой собаки.
Волшебник отрицательно покачал головой и вдохновенно соврал:
— Лечить магией? Рана затянется, но болеть будет, как и прежде. Тут ты себе можешь помочь только ведьминскими припарками.
Чародей смотрел на девушку, затаив дыхание — заподозрит ли она его во лжи? Однако Люция и впрямь была тёмной деревенской девчонкой, проглотила наживку вместе с крючком.
— У меня трав нет… — она сделала ещё один глоток воды.
— Тут неподалёку лавка местного лекаря. — поделился Торой. — Там, наверняка, много этого добра. Что тебе надо? Могу сходить…
Эта неожиданная обходительность с его стороны была не более чем позой. Понятное дело, что ни одна, даже самая бестолковая ведьма не доверит волшебнику (да и вообще кому бы то ни было) выбирать травы для своего зелья. Попади в колдовское варево хоть одна случайная травинка и…
— Нет. — Отрезала колдунья. — Я сама.
И тут же, покраснев, спросила:
— А ты не мог бы проводить меня?
Боится одна, да и мало ли, вдруг в обморок хлопнется где-нибудь на улице.
— Провожу. — Милостиво согласился волшебник.
Люция, зажимая рану на бедре чистым полотенцем (чародей отыскал где-то в закромах Клотильды), со стоном встала с кровати. Маг приобнял девушку за талию, и колдунка, повиснув на плече спутника, кое- как заковыляла из покоя. «Главное, не хлопнуться в обморок, главное, не хлопнуться в обморок, главное, успеть приготовить отвар, главное не хлопнуться в обморок…» — Люция повторяла про себя эти слова, словно какое-то таинственное заклинание.
Вот так, поддерживая друг друга и будучи каждый в своих мыслях, маг и ведьма вышли из таверны. К тому времени низкое, затянутое тучами небо уже заметно посветлело, и, вместо ночной тьмы, над спящим городом в дрожащем от зноя воздухе парили сиреневые предрассветные сумерки.
Лавка мирарского лекаря находилась всего в одном квартале от «Перевёрнутой подковы», в общей сложности расстояние не превышало пятисот шагов, но и Люции, и её спутнику этот путь показался бесконечно долгим. Время от времени, спотыкаясь о неровные камни мостовой, ведьма охала от боли и всей тяжестью наваливалась на шатающегося от усталости волшебника. Когда измождённая парочка наконец-то добрела до небольшого магазина, сумерки стали совсем прозрачными, а на крышах домов разлились розоватые краски рассвета.
Бросив небрежный пасс и пошептав что-то над замком, ведьма толкнула входную дверь. Хорошо смазанные петли не издали ни звука, когда измождённая парочка ввалилась в полумрак магазина.
Здесь пахло сухими травами — горьковатыми и пряными. В полумраке были видны протянутые вдоль стен длинные стеллажи. Многочисленные полки, поднимающиеся от дощатого пола до самого потолка, оказались уставлены различными склянками, мешочками с травами и банками с мазями.
— Торопись. — Прохрипел, задыхаясь Торой. — Вдруг, колдовство уже ослабло, и нас услышат.
Ведьма подковыляла к витрине и ответила:
— Вряд ли. Волшба такого размаха обычно держится много часов.
Маг удивлённо присвистнул, на что Люция лишь усмехнулась:
— А ты думал, ведьминское колдовство слабее твоего, волшебник? Если хочешь знать, опытная колдунья может оказаться посильнее мага.
С этими словами девчонка двинулась вдоль полок, изучая надписи на образцах. Время от времени она брала тот или иной мешочек с травами, а то и склянку с готовой настойкой. Обойдя весь магазин, довольная ведьма вернулась со своими находками к прилавку, возле которого сидел её измученный спутник.
— Кое-чего, конечно, не хватает, но я нашла замену, так что можно идти обратно. — Девушка ловко распихала по карманам передника свои находки.
Маг поднялся со стула. Усталость становилась всё сильнее. То ли события минувшего вечера так измотали Тороя, то ли Ведьмин Гриб ещё давал о себе знать, то ли магический сон, объявший город, начинал действовать и на него…
Повиснув друг на друге, путники двинулись назад в таверну.
Предрассветный туман вытеснил из города жару, и теперь с каждой минутой на улице становилось всё холоднее. Ведьма с удивлением увидела, что при каждом выдохе изо рта у неё вырываются клубы пара.
Собственно говоря, холод был обоим путникам только на руку — он подстёгивал и заставлял поторапливаться. Рассвет нерешительно пробивался сквозь висящие над Мираром низкие тучи, резкие порывы ветра то и дело с воем проносились по переулкам. Да и первые солнечные лучи, робко просачивающиеся сквозь зазоры в облаках, не принесли с собой тепла. Воздух стал ещё холоднее.
Проходя мимо огромных кустов акации, растущих возле аккуратного приземистого домика, Торой с
