Со смыслом записки дело обстояло несколько яснее. Надо понимать, к ракетодромам в Капустином Яру или Плесецке она отношения не имела. В их подростковой компании «ракетодромом» называлось другое, более близкое место…
…Запуски проходили просто. В земле выкапывалась «пусковая шахта» – ровная цилиндрическая выемка, по размерам точно соответствующая «ракете» – старой железной бочке. В глинистом дне «шахты» делалось небольшое углубление и заливалось водой. В воду опускался кусочек карбида – эти камешки обычно выменивали, выпрашивали, а то и подворовывали у строителей. Карбид немедленно начинал пузыриться, выделяя горючий газ ацетилен… В шахту тут же опускали бочку-ракету – вверх дном. В днище заранее пробивалось небольшое запальное отверстие и затыкалось комком глины. Потом приходилось несколько минут ждать, пока ацетилена внутри бочки наберется достаточно, чтобы образовать с воздухом взрывчатую смесь. За это время мальчишки устанавливали в шахты (были они многоразовыми и служили не один год) еще три-четыре бочки. Потом, убрав глиняные затычки, приступали к запуску. Вся компания отходила подальше, а один (обычно им бывал Алекс) приближался ползком и подносил к запальному отверстию длинную палку, обмотанную горящей тряпкой. Газ с грохотом взрывался, бочка взлетала высоко-высоко (так тогда казалось, на деле метров на пятнадцать, много на двадцать), зависала на долю секунды неподвижно – и падала, издавая дыркой в днище пронзительный свист. Алекс отряхивался от земли, разлетевшейся при старте в стороны, и подползал к следующей шахте…
Теперь Кравцова – именно Кравцова – звали на место старых игр. Кто? Сашок? Вполне возможно. О месте запуска тот наверняка знал, ракетодром не был единоличной собственностью лишь их компании. И располагался на пустынном берегу Славянки, подальше от домов и нахоженных троп, в десяти минутах ходьбы от графских развалин… Взять с собой ружье? Не стоит… Едва ли это покушение, скорее приглашение к переговорам.
…Похоже, нынешние подростки, избалованные дешевой и разнообразной китайской пиротехникой, огненные забавы старшего поколения совсем забросили. Пусковые шахты уцелели, но давно пребывали в нерабочем состоянии – глубина уменьшилась вдвое, стенки осыпались, внутри скопился всякий мусор.
Пять шахт – с какой стороны ни считай, третьей получалась средняя. Ни возле нее, ни поблизости никого не видно. Вдали, впрочем, тоже – совершенно открытая местность позволяла следить за Кравцовым разве что в бинокль.
Мусора в третьей – только в ней – не было. И дно выглядело подозрительно рыхлым… Еще одно послание?
Вот и пригодилась недавняя находка – Кравцов осторожно потыкал в землю па дне лезвием складного ножичка как щупом. Есть! Что-то твердое и прямоугольное, сантиметров пятнадцати в ширину и двадцати в длину. Коробка?
Кравцов счищал землю ювелирно, готовый к самым поганым сюрпризам. Временами отрывался, поглядывал по сторонам. Никто к ракетодрому не приближался…
Это оказалось действительно жестяная коробка. Он попробовал поднять ее за крышку – тяжелая, однако… Пропустив пальцы снизу, аккуратненько потянул за дно – в шахте раздался не громкий, но вполне различимый щелчок…
Он отпрянул, вжался лицом в землю. Секунда, другая… И тут ГРОХНУЛО. Земля содрогнулась. Над головой пронесся горячий вихрь. Сверху что-то падало, ударяло по спине, по прикрывшим голову ладоням…
Лишь через несколько секунд он понял, что невредим, – и медленно поднялся на ноги. В ушах стояло эхо взрыва, на фоне которого их детские забавы показались бы не громче хлопка в ладоши. Он сделал несколько глотательных движений, пытаясь восстановить слух. Вроде помогло, перепонки не лопнули, и то ладно…
Ловушку установили на дилетантов. Как раз на глупых писателей. Кто-то уложил гранату в небольшую ямку, прижал рычажок детонатора тяжелой, чем-то набитой коробкой – и аккуратно вытащил кольцо. Затем присыпал ловушку мягкой землей. Кравцов попал в «мертвую зону» – и уцелел. Любой другой, не обративший на негромкий щелчок внимания или обративший и побежавший прочь – был бы изрешечен осколками.
Кто же автор этого непотребства? Сашок, решивший вести торг исключительно с Пашей? Едва ли… С трудом верилось, что тот успел организовать и похищение в Марьино, и сюрприз в ракетной шахте… Но теоретически мог. Или кто угодно – из знавших про ракетодром. Вот только при чем тут вороны… В любом случае есть сильное подозрение, что это третье послание Кравцову – после головы Чака и изуродованной фотографии… УБИРАЙСЯ. Хоть куда, хоть на тот свет, – УБИРАЙСЯ.
Вытряхивая из волос комки земли, Кравцов громко сказал, неизвестно к кому обращаясь:
– Не дождешься!
Ответа, разумеется, не было.
…Профессионалом Костик считался опытнейшим, и репутация его ни в малейшей мере не была преувеличена. Если бы он двинулся вместе с группой (четыре человека, две собаки) – по следу, ведущему от места находки «Оки» и трупа охранника, – трагедии могло и не случиться. Но кинологи заявили: след
Судя по карте, беглецы, избравшие (почему?) пеший способ передвижения, от шоссе удалялись. И непременно должны были или выйти на открытые пространства полей (где, возможно, поджидал их какой-то транспорт), или, скрытно продвигаясь все по той же лощине, описать изрядную дугу и попасть наконец в долину Славянки – именно туда устремлялись наполнявшие весной ручеек талые воды…
За полями наблюдали с самого обнаружения «Оки» – пока без результатов. Костик торопливо выехал в место предполагаемого выхода беглецов в долину – десяток километров по сильно пересеченной местности те быстро преодолеть никак не могли. Он и трое его спутников аккуратно и незаметно расположились, перекрыв лощину; судя по докладам кинологов, регулярно выходивших на связь, дичь шла прямо на засаду.
Стали ждать, расписав партитуру: никаких переговоров, никаких попыток брать живым – валить мужчину издалека, не показываясь, чтобы не успел прикрыться женщиной или ребенком… Время шло. Дичь не появлялась – хотя по всем расчетам давно должна была появиться. Собаки, уверенно держащие след, подходили все ближе. Никаких сюрпризов, никаких отбивающих чутье снадобий, никаких попыток запутать след, заложить петлю и сделать
