Лесник торопливо, почти уже не прихрамывая, вернулся от кунга. Алладин увидел в его руках прозрачный пакет с длинноствольным пистолетом. Вспомнил – вещдок, изъятый на месте гибели Незабудки… Сказал понуро:
– Брось… Без винтовки ничем не достанешь…
Лесник не ответил. Разорвал пакет, вытащил пистолет. Целился, стоя у самой кромки воды, широко расставив ноги, держа оружие двумя руками.
«Не выйдет, господин супермен, – с неожиданным для самого себя злорадством думал Алладин. – СКД- вакцинация на законы внешней баллистики не распространяется. Убойной силы, конечно, хватит, но разброс пуль на таком расстоянии – полтора метра, а то и два…»
Оперативники прекратили бесполезную пальбу, с любопытством наблюдая за действиями полевого агента. А у скал, наоборот, вновь раздались два выстрела. Пятая русалка… И еще четыре подплывают все ближе.
«Беретта» громыхнула – раз, другой, третий…
Алладин, хоть и не верил в успех, не отрывал глаз от спортсмена. И увидел, как тот выпустил двустволку, подломился в коленях, медленно оплыл на скалу…
Лесник опустил пистолет. Вытер пот со лба…
Алладин подумал, что после этого случайного успеха, этого дешевого фокуса, ничего, по сути, не изменившего в ходе операции, подкоп под личную гвардию обер-инквизитора затруднится… Но подошел, поздравил с удачным выстрелом.
Бойцы добежали до скал. Захлопали выстрелы из ПМС, – сети, разворачиваясь на лету, опутывали корчащиеся тела русалок. Причем от штаба показалось, что пара выстрелов была сделана отнюдь не по цели – по невиданному рыбьему скоплению.
8.
Костоправ в последних событиях не участвовал, почти не казал носа из лабораторного кунга – дорвался наконец до стационарной аппаратуры.
Однако, когда к штабу доставили свежепойманных русалок, именно Костоправ взял на себя руководство заключительной фазой операции. Отрывисто командовал, называл неизвестные Леснику препараты, дозы – и медики хлопотали над телами, обездвиженными миостагнатором.
– А заморозка? – не понял Алладин. Потом сообразил-таки: – Расколол орешек?!
– Ну, не я один… – скромно улыбнулся Костоправ. – Все работали в темпе вальса. И не до конца раскололи, еще возиться и возиться придется. Но заживо разлагаться не будут, гарантирую.
И объяснил: девочка-русалка, сама того не ведая, дала ключ к решению проблемы. Вернее, ее лейкемия – ныне бесследно исчезнувшая. Но и жабры у русалочки уже не работают, находятся в процессе активного отторжения. Равно как и введенный сквозь Y-образный надрез имплантант… А остальным пленницам сейчас имитируют последствия лейкемии, активно снижают количество кровяных телец.
– Что за имплантант? – поинтересовался Лесник.
– Не уверен, но сдается мне, что источник имплантируемых тканей один – зарезанная тобой старуха. У нее, полное впечатление, постоянно изымали частицы гипофиза – и хоть бы что, заживало, как на собаке…
…Дело, можно сказать, закончено. Но Лесника (и не только его) не оставляло странное чувство: вся затея с русалками организована с одной целью – чтобы о ней стало известно Новой Инквизиции. Именно так отправляют в атаку обреченный полк, выявляя слабые и сильные места обороны противника.
Но кто, зачем, почему организовал такую хлопотную и дорогостоящую разведку боем? Всё равно что долго, кропотливо своими руками строить дом, а потом облить его бензином и поджечь – единственно с целью проверить, насколько оперативно работает пожарная команда.
Загадка…
Но Контора, как ее мысленно ни ругай, думал Лесник, привыкла справляться с загадками, для того и создана. Расколет и эту… Хочется надеяться.
Странное дело – подобно всем бойцам, воюющим на передовой, Лесник думал о штабистах, не покидающих кабинетов, с долей легкого презрения. Однако презрение презрением, но оставалось подспудное ощущение – сверху виднее, взгляд из начальственных высей охватывает всё поле боя; там, наверху, получают куда более полный поток информации – и хотя бы вследствие этого могут находить ответы на кажущиеся неразрешимыми загадки, и принимать единственно верные стратегические решения…
Что им руководят люди, допускающие глобальные ошибки ничуть не реже прочих смертных, Лесник убедился много позже.
9.
– Ну, Светлов, пора тебе становиться настоящим оперативником, – сказал Алладин. – Проявил себя в деле хорошо, верный след взял в одиночку, в лапах врага не дрогнул… Осталась «клятва на клинке» – и ты пес Господа, солдат Инквизиции. А это свое братство внутри Конторы. Действуй!
Светлов медленно, заторможенными движениями взял протянутое ему оружие. Потянул за рукоять из ножен, уже догадываясь, что за клинок увидит. Но одно дело догадываться, другое – знать точно.
И когда лезвие Дыева ножа тускло сверкнуло на солнце – Александру стало по-настоящему плохо. Нет. Только не это… Мясницкая работа не для него…
– Бей в жабры, – холодно посоветовал Лесник. Лишь они с Алладином присутствовали свидетелями при этой сцене – как старшие по званию. Для ритуала клятвы требовался и третий свидетель, но Стриж где-то задерживался.
Опутанное сетью, скованное по рукам и ногам обнаженное тело скорчилось на земле. Темные волосы, не боящиеся воды, пропитались кровью искусанного агента, торчали слипшимися сосульками. Алладин решил, что пятерых пойманных сегодня русалок вполне достаточно – никто не рассчитывал захватить
