Загадка прояснилась очень быстро.
Кухаренко, оторвавшись от раненого, добавил:
– А потом вовсе чудно?е дело случилось: женщина за борт прыгнула. Их выскородие не видали, к пушке той диавольской отлучившись. А она скок – тока брызги кверху!
– ???
– Во-о-т оттуда выскочила, – показал боцман на дверь в надстройке. – Никто ничего не успел – бултых, и нету... Мы к борту, да куда там, камнем на дно ушла.
Паа-а-анятно... За той дверью, насколько знал Лесник, ход к боевой рубке. Надо понимать, в ней или неподалеку находится пульт, управляющий «диавольской пушкой».
Он подошел к борту, растерянно смотрел на маслянистое пятно. Диана... Но зачем? В свое время так просто теперь не попасть, график канул вместе с Азиди, но есть же и другие варианты... Например, попробовать разобраться, как работает астрономический прибор покойного Зигфрида... Да и в том же девятьсот четвертом году можно прожить, в конце концов.
– Между прочим, господин Урманцев, – сказал подошедший Буланский, – курточка-то на утопленнице была – словно бы у того же портного пошита, что и ваша. Значит, говорите, в одиночестве сюда на рыбачьей шхуне отправились?
Лесник повернулся к нему, но ничего не успел ответить.
– Человек за бортом!! – рявкнул боцман Кухаренко.
На самом деле за бортом показались двое – но второй человека напоминал уже мало.
Несколько секунд спустя на воду шлепнулись два спасательных круга с привязанными концами.
– Получайте вашего халифа Юхана Первого. – Диана откинула с лица мокрые волосы. Они тут же сползли обратно. – Юхана Первого и последнего... Не скажу, что в целости и сохранности, но выбирать не приходилось.
У трупа Азиди, похоже, не осталось ни одной целой кости. Вместо лица – отвратительное месиво, и опознать араба можно было лишь по костюму и галстуку, относительно невредимым.
– Мне кажется, мадмуазель, вам придется многое нам объяснить, – медленно произнес Старцев. – Очень многое. После того, разумеется, как вы переоденетесь и согреетесь.
– Подождите... – Диана наклонилась над телом. – Вполне может оказаться, что и мерзла, и мокла я зря.
Не зря... Крохотный контейнер, обнаруженный в кармане мертвеца, – очень похожий на футляр от сигары – оказался сильно деформирован, крышку пришлось сбивать, а не отвинчивать. Но содержимое не пострадало – скрученный в трубочку листок бумаги, очень похожий на тот, что отдал Азиди в обмен на капсулу с «противоядием».
Только цифры другие.
5.
– Глубоко пришлось нырять? – негромко спросил Лесник словно бы между прочим.
Диана – с ее-то слухом – сделала вид, что не расслышала. Она, экипированная в тельняшку и черный бушлат не по росту, пила чай прямо из котелка – вскипятил его боцман Кухаренко на крохотном костерке, разведенном на палубе. «За ради спасительницы ничего не жалко, даже устав позабыть не грех, – объяснил бородатый гигант грубое нарушение всех корабельных установлений, идущих еще со времен деревянных парусников. – Как-никак пять душ христьянских со свидания с Господом назад возвернула».
И в самом деле ничего не пожалел – судя по запаху, чай в котелке был сдобрен изрядной толикой спирта из боцманской фляги.
Лесник повторил вопрос.
– Да почти и не пришлось, – пожала плечами Диана. – Сам всплыл. У мертвецов, знаешь ли, плавучесть положительная. Только далеко всплыл, у самого этого... короче, как форштевень, только наоборот...
– Ахтерштевень, – с улыбкой подсказал капитан-лейтенант.
– Вот-вот... Вы не видели, а кричать сил не было, воды нахлебалась... Пришлось самой плыть, и мертвеца тащить, бр-р-р-р...
Спектакль, понял Лесник. Спектакль, рассчитанный на Буланского и Старцева.
Капитан-лейтенант, похоже, испытывал некие сомнения: с чего бы юная на вид девушка, якобы боящаяся трупов, так лихо палила из неизвестных артсистем и не раздумывая прыгала за борт?
По крайней мере, следующая реплика Старцева прозвучала с явственной ноткой подозрительности:
– Воистину удивительно, что из всех утонувших всплыл лишь один. Причем именно тот, что нам был столь нужен.
– Ничего удивительного, – парировала Диана. – Всех, кто был внутри, стиснули искореженные переборки и обшивка катера. Наводчик – или комендор, не знаю уж, как правильно он называется, – запутался в поручнях или ремнях своего кресла, а может быть, зацепился за орудие... Азиди единственный, кто стоял на палубе открыто, лишь укрывшись от ваших пуль за рубкой. Он и всплыл. На что я, собственно, и рассчитывала...
Лгала. Расчетливо и достаточно логично врала. Хотя поднятая на борт Диана взирала на мир сквозь завесу мокрых волос (тоже вполне обдуманно и расчетливо), Лесник тогда успел заметить, – глаза у нее красные, как у кролика-альбиноса. От лопнувших сосудов. Нырять ей пришлось, и очень глубоко. Сейчас, впрочем, глаза как глаза, с ее способностями к регенерации – неудивительно.
– Почему же, мадмуазель, вы так медлили с вашим спасительным выстрелом? – спросил Старцев.
