Вот и мыкается двое суток, кружит как волк в лесу. Вилы бросил, потом жалел: собак тут бродячих, одичавших, немерено, как специально разводят… А может и разводят, не топят щенков, – подрастят и в лес выпускают. От погони да от шавок спасаючись, просидел Федор день да ночь в болотной топи; живот подвело, выбираться надо… А куда? К щиту-то приколоченным возвращаться не хочется… Засел у дороги, когда местные мимо проезжали, не высовывался, чужаков ждал, – да не ездят тут, видать, чужие.
«Это точно, – подумал я. – Не ездят. Один только дурак нашелся…»
И теперь он, Счастливцев, заклинает меня христом-богом: развернуться, и поехать другой дорогой, и где-нибудь на большаке его высадить. А если есть возможность, снабдить тремя-четырьмя сотнями для проезда в Питер, он отдаст, не бездомный какой-нибудь, вот и паспорт у него с пропиской имеется (тут засаленный документ вновь предстал перед моими глазами в развернутом виде).
Ну вот… Захватывающая история подошла к закономерному финалу. К просьбе одолжить денег. Фантазия у авторов подобных «ро?манов» беспредельна, чего только не выдумают ради заветной цели. Наверняка впереди и в самом деле имеется фермерское хозяйство, возможно, его хозяева действительно нанимают на сезон городских маргиналов. И наверняка безбожно обманывают при расчете. Но все остальное в рассказе Счастливцева… Трудно поверить. Слишком многих придется подкупать и замазывать в этом деле, чтобы обеспечить надлежащий уровень секретности. Экономически невыгодно. Дешевле немного заплатить нанятым ханыгам.
Едва я пришел к такому выводу, впереди послышался шум двигателя. Вскоре из-за поворота появился восьмиколесный вездеход, тащивший за собой прицеп-рефрежиратор.
Понятно… Местные производители – якобы рабовладельцы – повезли продавать товар: свинину, или мёд, или копченых индеек. Неплохо бы выслушать заодно их версию происходящих здесь событий.
Я повернулся к Федору, но его на сиденье уже не оказалось.
Москва, ведомственный дом ФСР, 16 июня 2028 года, 08:03
Генерал-майор Барсев казался Зевсом-громовержцем, снизошедшим с Олимпа на землю и обнаружившим, что в подведомственных владениях процветают анархия и казнокрадство, усугубленные самым махровым атеизмом. Лысина Юрия Владленовича приобрела багрово-красный оттенок, венчик седых волос свирепо топорщился, а громы и молнии в подчиненных летели фигуральные, но вполне способные дотла испепелить пару звездочек на погонах.
Впрочем, снизошел он в самом прямом смысле – апартаменты генерала находились здесь же, наверху, на тридцать четвертом этаже. А какому начальнику понравится, если у самого порога его начальственного жилища начнут происходить такие эксцессы?
От разгневанного Барсука ожидать можно было всего, вплоть до самых абсурдных оргвыводов. Но на объекты покушения генерал свой гнев не обрушил. Скупо похвалил Стрельцова:
– Молодец, не оброс жирком у белых медведей…
С Людмилой говорил чуть дольше:
– Скажи, дочка, у тебя с ним, – последовал кивок на обведенный мелом контур на полу кухни, – никаких… э-э-э-м-м-м… амуров не было?
– Никак нет, господин генерал-майор! – отрапортовала «дочка».
Личность стрелявшего выяснилась быстро. Киллеру не понадобилось изыскивать хитроумные предлоги для проникновения рано утром в дом ФСР – был он своим, доморощенным. Сын подполковника Челядинцева из технического управления, студент-третьекурсник. Отец сейчас в Ревеле, в служебной командировке; мать в шоке – и ни сном, ни духом: с чего бы ее Володе взбрело в голову пострелять с утра пораньше по живым людям. Откуда у студента «Скорпион» – вопрос отдельный. Есть рабочая версия, что отцовский, – у высших офицеров ФСР порой имелись незарегистрированные стволы, и руководство поглядывало на подобные факты сквозь пальцы.
Генерал-майор выспрашивал подчиненную и так, и этак: может, общие знакомые были? Или в кампании какой встречались? На подружку твою какую-нибудь дышал неровно? Ничего не добился: не встречались, и знакомых общих не было, и рядом с подружками не замечала. Лицо вроде знакомое, наверняка сталкивались в лифте или в холле, но даже имени человека, решившего ее застрелить, Людмила не знала.
– Смотри, дочка, – сказал Барсев, – опасного ты человека на ночь приютила. Андрей неприятности всякие как магнитом притягивает. Свяжешься с таким – сама рада не будешь.
Посмотрел на обоих многозначительно. Стрельцов изобразил смущение и раскаяние; Людмила демонстративно положила руку ему на плечо. Напоследок генерал обнадежил:
– Квартиру отремонтируем за наш счет в ближайшие два дня. Стерео, холодильник и прочее, – сама уж по магазинам пройдись, счета хозуправление оплатит, я распоряжусь. А ты, – кивнул он Стрельцову, – через час ко мне в кабинет. Вместе с Лосем. Потолкуем.
И генерал-майор Барсев покинул разгромленную квартиру. Следом потянулась генеральская свита и оперативники с экспертами, закончившие работу.
– Давно мечтала поменять холодильник, – задумчиво сказала Людмила.
Глава третья. Мы не рабы, рабы не мы
Совершенный муж осознает свой долг, тогда как низкий человек понимает только свою выгоду.
Псковская область, Гдовский район, 16 июня 2028 года, утро
Счастливцева на сидень уже не оказалось – сполз вниз, свернулся клубочком, став совершенно незаметным снаружи.
Вездеход с прицепом прокатил мимо, не останавливаясь. Передние его стекла прикрывали броневые жалюзи, и я не смог разглядеть реакцию сидевших внутри людей на появление «гарпии» на дороге. Включил смарт – связи по-прежнему нет; тогда я настроил пеленгатор – ага, источник радиоимпульсов в непосредственной близости. Наверняка докладывают по рации о появлении чужака.
А ведь я, пожалуй, поспешил со своей первоначальной версией, что Федор – промышляющий на выпивку «романист», а живут здесь мирные российские производители. Ни к чему мирным производителям так уродовать дорогу, которой сами же и пользуются. И глушить диапазоны мобильной связи незачем, не говоря уж об единой аварийной частоте…
Однако встает вопрос: какое мне дело до противозаконных занятий здешних землепашцев? Ответ: нет мне до них дела. Совершенно незачем заниматься благотворительностью и играться в защитника униженных и оскорбленных, изображать Спартака в извечном противостоянии рабов и рабовладельцев. Моя задача проста: разыскать нанимателей Пастушенко и выколотить из них свои денежки. И нечего отвлекаться на всякую ерунду. Моряки в таких случаях говорят: следую своим курсом, и пусть каждый спасается, как умеет.
– Вылезай, – сказал я Федору. – Проехали.
Он выполз из своего убежища, настороженно оглянулся. Вездеход уже скрылся из вида.
– Всё, – произнес Счастливцев убито. – Не выпустят теперь… Перекроют позади дорогу своей бандурой…
– Поеду вперед, – постановил я. – Погляжу на быт твоих рабовладельцев. А ты можешь выйти и добираться пешим ходом.
Я демонстративно достал АБПГ, демонстративно вынул из него и обревизовал магазин. Вставил обратно и убрал оружие, но так, чтобы выхватить в любой момент.
Счастливцев посмотрел на пистолет с опасливым уважением, но все-таки взялся за ручку двери… Однако открыть ее и выйти не решался, наверняка не хотел продолжить одинокое странствие по здешним лесам и болотам.
Пришлось предложить ему компромиссный вариант:
– Спрячься здесь, в кустах, потом заберу.
Он покачал головой:
– Близко слишком… Собаки учуют, не оторваться будет… У них тут те еще волкодавы – слона в куски порвут.
– Тогда лезь в багажное отделение и сиди там тише мыши! – рассердился я.
К моему удивлению, Счастливцев тяжело вздохнул, мрачно предрек:
