директор, но и присоединившийся супруг на два голоса щебетали про уникальность продукта и технологий. И конечно, Глаша уже держала образцы свистулек – двухды-рочных, трехдырочных и гордости Бейбаклушкина – пятидыроч-ных, со звучанием в миноре и мажоре.
В общем, в том, что встреча прошла на высшем уровне и зародила надежду на получение давно ожидаемого менеджера по PRфорсу, Пионерогероева не сомневалась. Она несколько раз заговорщицки подмигнула Бейбаклушкиной, словно говоря: „Ну, может быть, президент еще и подумает, отдавать ли такого дельного спеца, да еще и такую красавицу, модель прямо“. Бейбаклушкина понима юще улыбалась и, когда Глаша, сопровождаемая неугомонным техническим директором, ушла чуть вперед, шепнула Пионерогероевой: „Да хрен он нам ее отдаст – она девица фактурная, ему как раз для всяких мероприятий с его випарями“. Но Пионерогероева заверила ее, что замолвит словечко президенту, а исполнительный директор с надеждой попросила не забыть и похлопотать за них, забытых и заброшенных. Перед тем как проститься, Бейбаклушкина вдруг спохватилась и, обращаясь к Пионерогероевой, сказала:
– Если есть сейчас ровно десять минут – задержись, мне надо с тобой кое-что решить.
Они прошли снова в офис, Бейбаклушкина нахмурилась и, ничего не объясняя, вызвала через секретаря менеджера по фигистике Гойду.
Менеджер по фигистике появилась в состоянии, близком к истерике. Видимо, баталии начались уже с утра, потому что глаза Гойды покраснели от пролитых слез.
– Вот! – торжествующе произнесла Бейбаклушкина, швырнув на стол какие-то бумаги со схемами, словно уличая менеджера по фигистике в неимоверно страшных грехах.
Пионерогероева хранила молчание. Ей пока не приходила в голову ни одна версия случившегося. В этот момент в офисе появилась Вострикова, но, увидев расстановку сил, тихо попятилась к двери, боясь быть обнаруженной. Только исчезнув полностью из бокового поля зрения исполнительного директора, она попыталась показать Пионерогероевой удушающий жест руками чьего-то горла. Очевидно, менеджера по фигистике.
– Вот! – еще раз прогудела Бейбаклушкина. – Значит, я уже столько времени не могу добиться от этой халявщицы, чем же она занимается, а она вместо работы мне эту хрень подсовывает.
Пионерогероева краем глаза успела заметить, что на листах были изображены схемы взаимодействия склада, произволства и бродаж. Как это попало к исполнительному директору и почему именно сегодня – вопрос для Пионерогероевой остался открытым.
– Здесь изображена некая структура, о которой я ничего не знаю и знать не хочу. Я требую выполнения необходимой мне работы, а эта… – Бейбаклушкина затруднилась в выборе подходящего определения, – рисунки рисует! В общем, я хочу поставить тебя в известность, поскольку ты – представитель Безбашнева, что завтра же менеджер по фигистике у нас не работает. Она отказывается выполнять мои требования, не подчиняется рабочему графику, занимается какой-то хренью и получает при этом зарплату.
– Я не из вашего кармана получаю зарплату, – тихо пискнула Гойда. – Я выполняю задание президента.
– Вот и отлично! Пусть президент тебя и берет в корпорацию картинки рисовать за твою зарплату. Мы обойдемся!
– Хорошо, – заставила себя что-то сказать Пионерогероева, – я буду обсуждать эту ситуацию. Только вопрос: вас по-прежнему интересуют задачи фигистики на произволстве или это вопрос личностного свойства?
– Интересуют, – с готовностью ответила Бейбаклушкина. – У меня масса работы, которую Гойда не выполняет, отбрыкиваясь под предлогом, что это не ее компетенция. Она исчезает на полдня и не сообщает о том, где была. Поэтому я считаю, если она работает на президента, пусть у него в офисе и сидит. Мне здесь такого не надо.
– Договорились. Если мы составим перечень задач службы фиги-стики и покажем вам, это изменит как- то ситуацию? А потом мы с вами продумаем список необходимых задач и подберем исполнителей, в том числе и менеджера по фигистике привлечем. Такое решение подойдет?
– Я не хочу, чтобы она тут работала, – упрямо заявила Бейбаклушкина.
– Понятно, но фигистика на произволстве должна быть, причем в двух частях. До ворот произволства – входящая, то есть закупки сырья, комплектующих, поставщики, транспорт, и от ворот – исходящая, все остальное до потребителя. Мы можем дискутировать по поводу кандидатуры, но задачи остаются. И уверяю вас, что они выполняются даже не наполовину, разве что на треть.
– У меня все, – отрезала Бейбаклушкина и напоследок добавила: – Кстати, я жду от тебя анкеты. Когда ты мне покажешь? Мне нужно все проверить и посмотреть, кто там что написал.
Пионерогероева вышла из здания фабрики в страшном гневе и тут же позвонила Гадкоутенковой. Та сообщила, что знает про инцидент.
Бейбаклушкина уже с утра обрывала телефон кадровой службы и категорически требовала убрать менеджера по фигистике сию же минуту. Но начальница по кадрам Великой корпорации была явно не сильна в открытом противостоянии, а тактика „оглаживания“ на этот раз не сработала, поэтому она решила просто отмолчаться и подождать, пока все само собой рассосется. Позвонившая Пио-нерогероева пришлась очень кстати – пусть и решает возникшую проблему. Теперь это ее люди. Гадкоутенкова произнесла еще несколько фраз о необходимости беречь собственных сотрудников и о материнской заботе, которую она все время проявляла. Когда Пио-нерогероева сказала, что у нее связаны руки и она может оберегать только косвенным воздействием, Гадкоутенкова немедленно этим воспользовалась и трагическим голосом заявила: „Да, теперь ситуация такова, что Бейбаклушкина вышла на тропу войны и проект под угрозой срыва. Она не остановится – это я хорошо изучила. А что наш зайчик медлит? Он собирается объявлять тебя? Хорошо бы как-то его потормошить, иначе все рухнет. Я знаю, как с ним надо – наезжать время от времени и не давать расслабляться“.
Эти слова подействовали на Пионерогероеву, как пороховой заряд. Отменив все их с Глашей планы, она помчалась в сторону офиса корпорации.
Едва успев дойти до двери кабинета Гадкоутенковой, Пионероге-роева увидела одного из топ- менеджеров корпорации, который быстрым шагом направлялся в переговорную. У босса шло совещание.
Гадкоутенкова встретила руководителя проекта с подобающе озабоченным видом и очень трепетно сокрушалась на тему „завинчивания гаек“ на фабрике. При этом Гадкоутенкова очень многозначительно хмыкала и кивала в ответ на какие-то подробности, освещаемые Пионерогероевой. Создавалось впечатление, что все эти сложности Гадкоутенкова не раз преодолела и прочувствовала на собственной шкуре.
– И что делать-то сейчас? – Пионерогероева устало присела на единственный в кабинетике стул. – У меня, Агриппина, терпение железное и воля тоже. Но если мне каждый день станут методично перекрывать кислород, что за работа у меня будет? Я, как та собака Павлова, – вся на рефлексах, а без команды и тявкнуть не могу.
– Хватит, – решительно откликнулась Гадкоутенкова. – В конце концов тебе с командой надо уже проектированием заниматься, работу планировать. А вы будете с нашей дамой на коммунальной кухне разборки чинить. Это его обязанность, вот пусть он и разберется с ней. Я сейчас его позову, – и, не дав Пионерогероевой вставить слово про то, что босс на совещании, она набрала номер Безбашнева и быстро и строго произнесла: – У меня Пионерогероева. Это очень срочно. Можете подойти? – после этого кивнула Пионерогероевой весьма одобрительно и выскочила из кабинета.
Безбашнев появился ровно через секунду.
– Что у тебя? – удивился он, увидев Пионерогероеву в кресле начальницы по кадрам Великой корпорации.
– У меня, а точнее у нас, проблемы, требующие безотлагательного решения.
– Давай коротко, у меня две минуты.
– Когда меня рассекретят?
– А что за срочность такая опять?
– Я спрашиваю – когда?
– Так, если это то, зачем ты меня вызвала, давай поговорим после. У меня совещание.
– Нет, постойте, Джан Франкович! Я довольно ждала, теперь заявляю ответственно: ваше дальнейшее
