двадцать метров.
— Самый обычный железо-никелевый астероид, — скучно констатировал инженер, — стоило за ним гоняться! Я же говорил.
Ларин не ответил. Для него наступил самый ответственный миг работы — вход в зону тяготения и непосредственное сближение с астероидом. Манипулируя рулями и тягой малого двигателя, он все свое внимание сосредоточил на том, чтобы удержать изображение астероида в перекрестье нитей нуль- индикатора. Расстояние до него сокращалось: три километра, два, один. Инженер, не выпускавший из поля зрения контрольные приборы, неожиданно скомандовал:
— Срочное торможение!
Быстрое движение руки Ларина, короткий вой главного двигателя, и «Микеша» неподвижно завис в пространстве на удалении восьмисот метров от астероида.
Ларин взглянул на Шегеля с молчаливым вопросом.
— Астероид радиоактивен, — растерянно пояснил инженер.
— Что?
Удивление Ларина было понятно. За все время работы в поясе астероидов экспедиция еще не встречалась с радиоактивными небесными телами. Да и вообще, сколько знал Ларин, не было известно ни одного радиоактивного метеора. Но теперь и он заметил, как мигает лампочка радиометра, а маленькая остроносая стрелка, чуть покачиваясь в такт этим миганиям, заметно перевалила за уровень обычной нормы.
— Может быть, возросла интенсивность фона? — предположил Ларин. — Мало ли что. Флуктуация космических лучей. Вспышки на Солнце.
— Исключено, — инженер решительно отверг это предположение, — счетчик работает на остронаправленной антенне.
— Чудеса, — пальцы Ларина пробежались по клавишам пульта, запрашивая из памяти компьютера сравнительную информацию. — Хм, а радиоактивность не так уж велика. На таком астероиде и пообедать можно да еще и вздремнуть после этого.
— Да, радиоактивность невелика, — согласился Шегель, — примерно такая же, как у чистого урана.
Ларин взглянул на него с улыбкой.
— А если это урановый метеорит?
— Ну! Таких не бывает. А впрочем, — в голосе Шегеля появились мечтательные нотки, — чем черт не шутит. Во всяком случае, обследовать этот феномен мы обязаны. Жаль вот, связи нет с базой.
— Жаль, — согласился Ларин, включая малый двигатель.
— Малый, я прошу самый малый ход, — поспешно сказал инженер.
— Это почему? — терпеливо уточнил Ларин.
— Я должен выяснить динамику процесса при сближении. Мы вторгаемся в неведомое, Андрей Николаевич. Мало ли что.
В мягком голосе Шегеля звучали требовательные нотки. Ларин снисходительно улыбнулся и согласно иивнул головой.
«Микеша» пополз, почти в буквальном смысле этого слова, к астероиду. Шегель утонул в показаниях приборов. По лицу его как по открытой книге, можно было читать переживания, напряженное ожидание, недоумение и, наконец, изумление.
— Что там еще стряслось? — не выдержал Ларин.
Шегель мельком взглянул на него и возбужденно пояснил:
— Смотрите, как растет радиоактивность!
— Она и должна расти.
— Но она растет быстрее, чем по квадратичному закону!
Несколько долгих секунд Ларин переваривал услышанное, затем главный двигатель коротко взвыл, и корабль неподвижно завис в пространстве метрах в четырехстах от астероида.
— Что такое? — недовольно спросил инженер. — Почему мы остановились?
— Надо разобраться, в чем дело.
— Вот именно. А для этого надо подойти поближе. Может быть, на прямой контакт! — Шегель начал сердиться.
— Сначала надо разобраться, в чем дело, — терпеливо повторил Ларин. — Чем вызван рост радиоактивности? Почему она растет так аномально быстро? Может быть, астероид взаимодействует с кораблем?
Шегель еле дослушал.
— Согласен. Но как это сделать на таком расстоянии?
— Попробуем гамма-пушку.
— Но ведь далеко!
— Далековато, — со вздохом согласился Ларин, — на самом пределе. Но кто нам мешает попробовать?
Он сдержал улыбку, видя, как раздраженно передернул плечами Шегель. Его била исследовательская лихорадка, он весь, до последней клеточки, был там, на астероиде.
Через минуту гамма-пушка была подготовлена. Ларин нажал кнопку, на корабле притух свет, компенсируя мгновенный расход энергии, а из жерла гамма-пушки на астероид пошло несколько мощнейших импульсов электромагнитного излучения, начиная от мягких рентгеновских волн и кончая жестами гамма- лучами.
Из предварительного отчета экспедиции «Маяк», базовый корабль «Ригель»:
Электромагнитные импульсы, частично отразившись от кристаллической решетки молекул и атомов, вернулись к приемнику гамма-пушки, неся полную информацию о структуре вещества, слагающего астероид. В течение нескольких секунд эта информация была расшифрована и подана на индикаторы.
— Железо! — ошарашенно констатировал Шегель, несколько раз перечитав показания приборов. — Самое обыкновенное метеорное железо с примесями никеля и кобальта.
— Железо, — в раздумье подтвердил Ларин.
Шегель возбужденно обернулся к нему.
— Но у железа нет долгоживущих радиоактивных изотопов. Значит, в геологическом смысле астероид образовался буквально сейчас!
— Возможно, — без всякого энтузиазма ответил Ларин.
Но Шегель не заметил его скептицизма.
— Но если так, Андрей Николаевич, то мы просто обязаны детально обследовать этот феномен!
