И я осталась, хотя и думала, что еще не поздно бросить трубку. Только ведь они знают номер моей кредитной карточки, и вообще они там умеют читать мысли — мало ли какие грядут неприятности, если я повешу трубку. И тут Кара (и почему я должна доверять свою жизнь кому-то по имени Кара?) появилась.
— Привет, Виктория. Я не гадалка на картах Таро, но ясновидящая. Мы не станем заглядывать в карты, я просто хочу, чтобы ты расслабилась и сосредоточилась, дыши глубоко, так, хорошо, а теперь мы почитаем твою судьбу. Пожалуйста, сконцентрируйся.
И я сконцентрировалась — насколько это возможно, если по лицу размазан грим пополам со слезами.
— Мне кажется, ты несколько расстроена. Ты ведь расстроена?
— Да…
(Охрипшим голосом.)
— Знаешь, Виктория, если заглянуть на пять лет вперед, то все выглядит несколько иначе. И, знаешь, для него это еще не окончательный вариант, так говорит мой дух-проводник.
— Для Дэна?
— Гм, интересно — мой дух-проводник говорит, что его зовут Дон. Ну что же, Дэн так Дэн. Он ведь здоровый парень, и ему нужно как-то отвлечься от работы, верно?
— Он играет в футбол.
— Там он и потерял зуб, да? Что?
— Нет.
И тут я вспомнила. Дэн сломал коренной зуб как-то в университете, когда неудачно уводил мяч. Еще много лет тому назад ему поставили коронку.
— Ладно, но я прошу тебя сосредоточиться на другом. У него впереди еще очень и очень много романов. То, что у него сейчас, — не окончательный выбор.
— Значит, они вместе!
— Та, с которой он сейчас, — не окончательный его выбор, — повторила она так, будто читала объявление на вокзале.
— А про нее вы видите что-нибудь? — вырвалось у меня.
— Это не просто подружка. Это страсть — но она быстро угаснет.
— А еще что-нибудь?
— На руке у нее роза… Виктория, я хочу, чтобы ты помнила: у судьбы немало припасено для нас, и жизнь — это то, что порой случается, когда мы строим совсем другие планы.
Вот дерьмо. Он не вернется.
— Увлечение компьютером, так? Это может оказаться важно.
— У меня есть компьютер!
— Не упускай этот шанс, Виктория. Ты хотела бы продолжать этот разговор, дорогая?
Я всегда могу взять деньги, что отложены на аренду квартиры и хранятся в чайнике.
— Ага.
— Может, тебе стоит записывать — многие так делают. Просто чтобы не забыть. У тебя такая красивая ручка с нарциссом на кончике, почему бы тебе ею не воспользоваться?
О господи! Ручка, которую я купила в прошлом году на День нарциссов. Я от души надеялась, что Кара не видит косметики, размазанной по всей моей физиономии.
— У меня есть ручка с нарциссом.
— Да, дорогая, я знаю, что есть. Тебя удивляет, что я вижу такие вещи, верно? Ну что же, теперь, когда мы все записываем, я могу сказать тебе, что в следующие полгода компьютер станет твоим другом. Я достаточно медленно говорю?
— Да…
— Но он не для работы. Я вижу, как при помощи компьютера ты встречаешь новых людей — и очень хороших людей.
Я выводила: компьютер — не работа — хорошие люди.
— Кое-кто мне как раз пишет по электронной почте.
— Да?
— Присылает письма через компьютер.
— О, это очень интересно.
— Разве?
— Да-а. Потому что проводник подсказывает мне: своего избранника ты встретишь именно благодаря электронным письмам.
— Моего избранника?
— Да, у всех нас есть избранник, и мы встречаем его, когда готовы к этой встрече.
— А Дэн не был моим избранником? — спросила я упавшим голосом.
— Он был одним из тех, кого я называю случайным попутчиком, — возвестила Кара, как будто снова делала объявление на вокзале. — Но я говорю о твоем истинном избраннике, Виктория. И ему еще только предстоит появиться.
Она умолкла и откашлялась — немного не спиритуалистично.
— Ты бы хотела продолжать разговор, милая?
— А сколько там накапало? — спросила я.
— Сейчас переключу.
Механический голос уведомил меня, что «стоимость этого звонка составила сорок долларов и тридцать центов». Тайничок в чайнике придется опустошать всерьез. Но теперь я, кажется, узнала все, что хотела. А если и нет — все равно так спокойно мне не было уже давно. Я даже управилась и с тональным кремом, и с подводкой для глаз, и в почти пустом поезде отправилась на работу.
— Я тут всем сказала, что ты кашляешь кровью, — сочувственно произнесла Кайли, когда я ввалилась в контору почти перед самым ланчем.
— Спасибо.
— Извини за вчерашний вечер. Я не думала, что ты так расстроишься.
— А я уж решила, что у тебя степень по психологии.
Прямо видно было, как это тикает, тикает у нее в мозгу — где-то над сережками — и наконец доходит.
— Извини… Мне очень жаль, Вики.
Степени по психологии у Кайли и в самом деле нет. В ее дипломе по информатике говорится что-то о людских ресурсах. Поэтому ее, наверное, и наняли писать про «Сухие завтраки».
— Кажется, ты нравишься Лайму, — сказала она, видимо, в порядке компенсации.
— С чего ты взяла?
«Своего избранника ты встретишь благодаря электронным письмам».
— Он был такой обиженный, когда я сказала ему, что ты ушла.
Так Лайм обиделся? Вот это интересно. Даже больше, чем интересно. И еще он послал мне письмо. И значит, когда эти глаза, эти темные-темные глаза были устремлены в пространство, он думал обо мне. Думал обо мне! А я встречу своего избранника благодаря компьютеру. А мысли Лайма заняты мной.
Забавно, как порой бывает достаточно одного толчка. Примерно так получилось и с Энтони Андерсоном. Он вечно болтался где-то поблизости, оказывался в компании приятелей чьих-то приятелей, и вот однажды вечером, слегка выпив, сказал мне, что я напоминаю ему Скарлетт О'Хара. После этого я впервые в жизни посмотрела «Унесенных ветром», посмотрела очень внимательно, то и дело заново прокручивая те сцены, где Вивьен Ли выглядит особенно сексуально, и надеялась, что именно этот эпизод или вот этот напомнил Энтони обо мне.
Когда я снова встретила его, то заметила вещи, на которые прежде не обращала внимания. Он умел рассмешить всех вокруг, его любили приятели-дайвингисты, и он забавно откидывал обеими руками волосы назад, когда хотел на чем-то сосредоточиться. И всего несколько вечеринок спустя мы с ним оказались на ковре прямо возле его кислородных баллонов.
С Леоном Мерсером получилось несколько иначе. Целую вечность он в упор меня не замечал —
