№ 2, № 3…, № 10.
Начнём решать задачу № 1 и сразу увидим, что она легка: не нужно и малейшего напряжения сил для её решения. Она неинтересна. Начнём решать задачу № 10 и обнаружим, что мы не понимаем даже её условий. Эта задача не вызывает никаких душевных движений, потому что они, эти движения эти усилия, заведомо бесполезны. Ничем задача не задевает, не цепляет. Мы безразличны к ней.
Где же интересное?
Интересное там, где необходимо что-то преодолеть, произвести душевное усилие и где это усилие, по нашим предположениям, приведёт я достижению цели. Даже не обязательно достичь её: достаточно иметь возможность делать с задачей что-то целенаправленное. Уже интересно.
В зависимости от склада характера для одних людей область интересного больше распространяется в сторону абсолютно лёгкого, для других — в сторону абсолютно трудного. Это зависит от того, что человек думает о себе. Если он считает себя способным, он стремится к трудному: считает неспособным — к лёгкому. Ленив — к точке А, деятелен — к точке Б, равнодушен — к точке А, честолюбив — к точке Б.
Вся жизнь деятельного человека в том и состоит, что он постоянно стремится к недостижимому, к абсолютно трудному для него, и это абсолютно трудное отодвигается. Человек завоёвывает всё новые и новые знания, но область интересного всё время перемещается к трудному.
Однако ни для кого, ни для деятельного человека, ни для лентяя, интерес не лежит в крайних точках А и Б, потому что здесь никакие душевные движения невозможны. И в том и в другом случае мы сталкиваемся, как говорят учёные, с «психологически обеднённой» работой. И эта психологическая бедность, то есть недостаток возможности прилагать душевные усилия, эта бедность и вызывает скуку, безразличие.
Таким образом, если работа кажется скучной, то это может быть по одной из двух причин:
или мы беднее работы, не можем справиться с ней;
или работа беднее нас, наших возможностей.
Но бедному с богатым не о чем разговаривать, или скучно друг с другом! Вот мы и не можем «договориться» с работой.
Если мы просто не справляемся и оттого тоска — делать нечего, надо приложить все старания, пустить в ход весь арсенал средств, догнать класс — и дальше дело пойдёт легче.
Но очень часто бывает, что работа действительно бедна — скучное упражнение или скучноватый, монотонный текст, в котором нечего понимать, всё понятно, а запомнить трудно, много мелких деталей.
Тогда стоит попробовать обогатить задание, усложнить, расцветить.
Таня Красько, мы помним, сравнила строение речного рака с рисунком внутренних органов человека — и ей стало сразу интересно.
Наташа Смирнова из города Пинска, Брестской области, страдая над немецким языком, составила список учеников своего класса, мысленно вызывала их к доске и сама за всех отвечала. «А что мне было делать?» — виновато спрашивает Наташа. Но она поступила правильно: любой способ хорош, чтобы избежать равнодушного отношения к работе.
Для Валерия Костюченко из города Азова «скучнее русского не найти предмета». Тогда он стал соревноваться с другом — кто лучше напишет упражнение и не допустит ни одной ошибки? «Потом, — рассказывает Валера, — мы наделали карточек, как это делается на экзаменах, и вытаскивали их и отвечали на вопросы. Кто неправильно отвечал на вопрос, у того в тетради, где записано по десять очков у каждого, отнимали по одному очку. Вот общий счёт:
Валерий 10 — 4 = 6
Василий 10 — 5 = 5.
И мы каждый хотели, чтобы было как можно больше очков.
В школе мы очень хорошо занимались и каждый день очень много работали на уроках. И мы подсчитали, сколько мы получили отметок.
Я получил три пятёрки и две четвёрки. Вася получил четыре пятёрки.
Нам очень понравилось такое занятие, а главное, нам понравился русский. Мы хоть и кончили заниматься вдвоём, но я всё так же буду соревноваться с самим собой».
Совсем правильно поступил Валера Белоус из села Краснохолы, Оренбургской области. У него самый скучный предмет был химия. Валера решил заинтересоваться ею: «Я продолжал опыт 13 дней. Опыт удался. Я увлёкся и начал учить формулы. Но после того как я увлёкся, я стал ходить в химический кружок, и теперь, после отметок 2,3,2,2 у меня стоят отметки 4,4,3,4. Учение с большим увлечением!»
Но что делать, если так запустил материал, что не справляешься с домашними заданиями? Тут уж никакие ухищрения не помогут, никакие игры и фантазии: беда!
Не лучше дела и у Тани Тютеньковой из Заполярного, Мурманской области. «У меня неприятности на каждом шагу, — пишет Таня. — У меня плохие дела по физике. Я ничего не понимаю».
Точные науки жестоки. Они не прощают ни малейшего пропуска. Нет никакой возможности оставить позади себя хоть узенькую пропасть, непременно свалишься в неё. И нет никакого выхода, кроме одного: начинать всё сначала, с того места, где начинается непонятное. Нужны большие усилия, очень много времени. Хорошо, если найдётся помощник, объяснит трудное. У кого хватит храбрости, нужно признаться учителю, что запустил. Он поможет составить план и график занятий, будет спрашивать после уроков. Запущенный материал — беда вроде пожара; с этой бедой одному справиться трудно.
Очень повезло шестикласснику Камилю Ишмухамедову из совхоза Келес, Ташкентской области. От него пришло два письма. В первом он писал, 'то у него с географией туговато. «Я зубрю её вечером и утром. Но никак не вникаю в смысл». Второе письмо пришло через двадцать пять дней. «Опыт прошёл удачно, — пишет Камиль, — мне помог провести его старший брат. Он очень хорошо знает географию. Я завёл себе тетрадь, в которую выписывал по ходу чтения вопросы. И сам же на них отвечаю после чтения. Часто мы с братом соревнуемся, кто больше назовёт животных на любом из материков. Проигравший должен в течение трех дней назвать пятнадцать—двадцать животных любого материка. Учительница географии сказала, что у меня в четверти будет не меньше четвёрки. Учение с увлечением!»
Часто получается, что мы запускаем материал даже тогда, когда вроде бы и занимаемся регулярно. Вот идёт текст, в нём ссылка на прошлый материал. Или непонятный термин. Что-то мелькнёт в памяти… Да, как будто проходили… Но что именно значит этот термин? А, ладно, ничего, пойдём дальше. Упущено две возможности: понять сегодняшнее и легко повторить вчерашнее. А «вчерашнее» коварно. Если «старое» знание время от времени не повторять, не пользоваться им, оно исчезает из памяти, как будто и не было его.
Поэтому правило: не торопиться! На каждом мало-мальски непонятном месте возвращаться к началу параграфа, к началу учебника, в прошлогодние тетради. В отличие от всех человеческих дел, девиз учения — назад, назад! А потом — вперёд. И так всё время повторяя, возвращаясь назад, ученик идёт вперёд очень быстрым темпом. Это старое правило педагогики.
У хороших учителей в классе, кажется, только и делают, что повторяют и повторяют.
Чем чаще мы возвращаемся назад, тем быстрее идём вперёд, это основной закон учения.
Внимательный читатель, наверно, заметил, что мы всё время ведём разговоры вокруг работы, но совершенно не касаемся существа дела: нет речи о том, как быстро и легко решить задачу, как написать упражнение по русскому без ошибок и как именно учить географию. Но чтобы дать деловой, а не пустой совет о том, как решать задачу, надо составить книгу с разбором пятидесяти или ста задач. И так по каждому предмету.
Научиться учиться по какой-то одной книге (даже если она называется «Учимся учиться», «Учение с увлечением» или что-нибудь в этом роде) — невозможно. Подлинное искусство учения приходит только в подробном изучении конкретного предмета — на уроке, с учителем, и дома, самостоятельно.
Однако одно общее правило стоит всё-таки запомнить, оно в той или иной степени важно для изучения всех предметов.
