с выпущенными когтями. Сейчас, когда в голове прокручивались события последних часов, я не понимал, как смог почувствовать приближение монстра. Он словно выделялся из окружающего мира, который воспринимался мной на каком-то глубоком уровне, был частью меня. Раньше я за собой такого не замечал. Возможно, следует более внимательно относиться к собственным чувствам – помедитировать, что ли?
Утром, готовя завтрак, я никак не мог решить, как поступить дальше. Никаких человеческих следов поблизости не нашлось, хотя туристическая группа наверняка должна была их оставить. Скорее всего, спасатели правы, и ребят здесь нет. Значит, надо возвращаться в Нижнеивановск и ждать результатов. С другой стороны, по лесу бродит какое-то неизвестное науке чудовище и убивает живых существ, в том числе людей. Реакцию чиновников на мое сообщение я себе представлял, поэтому без твердых доказательств своих слов никуда идти не собирался. Многовековой опыт русского народа заставлял держаться подальше от властей. По идее, надо вернуться в Нижнеивановск, дождаться результатов поисков, потом прийти на болото с камерой и попытаться найти логово этих существ, или даже захватить одного. От сложности задачи волосы вставали дыбом – было даже странно, как такая идея пришла в голову. Поэтому я решил еще один день побродить по лесу – может, найду нечто интересное, а завтра с утра выступлю обратно.
Пройдя немного по своему вчерашнему маршруту, я двинулся на север, планируя дойти до маленькой речушки – своеобразного ориентира в этой местности. Почва стала более сырой, деревья начали чередоваться с полянками мха. Еще не болото, но тяжелая влажность и прочие признаки неопровержимо выдавали его приближение. Погода стояла теплая, день был ясный, дул легкий ветерок, который принес ко мне запах дыма. Принюхиваясь, как собака, я пошел по ветру.
Мне открылся покрытый скошенной травой луг, на котором стояла охотничья избушка – четырехугольный сруб с прямой крышей. Возле сруба горел костерок, на огоньке стояла кастрюля с чем-то булькающим, источавшим аппетитный аромат вареного мяса. В толстый пень воткнут топор, рядом кучка наколотых дров. Скорее всего, хозяева сейчас находились где-то недалеко. Я подошел поближе и закричал:
– Есть кто-нибудь?
Из-за избушки послышался шорох, я подождал немного, но на мой крик никто не вышел. Видимо, придется подойти самому. Обогнув избушку и никого не обнаружив, я зашел внутрь домика. Пара лежаков, открытый очаг, в углу свалены припасы и различная утварь, куча учебников и тетрадей. Интересно, они-то здесь зачем?
Странное поведение хозяев заставляло делать шаг мягче, невольно прислушиваться к доносящимся из-за стены звукам. Колени согнулись, дыхание стало тихим и ровным. Я поймал себя на том, что крепко сжимаю копье, держа его острием вперед и отслеживая все свои движения. Странное чувство помешало открыть дверь и выйти из избушки. Хотя не было абсолютно никаких признаков того, что за дверью кто-то есть, я точно знал, что метрах в трех впереди стоит человек, молодой, волнуется, испуган, сжимает в руках оружие. Скорее всего, ружье. Не знаю, откуда пришла уверенность, но тогда у меня не возникло и тени сомнения в правильности возникшего знания – я словно предчувствовал, предвидел действия незнакомца и точно знал, как уцелеть самому. Повторяю, я не обдумывал ситуацию: я просто знал.
Если дверь откроется – раздастся выстрел: мальчишка со страху нажмет на курок. Надо подойти к двери, шагнуть в сторону, спрятавшись за косяком, одновременно с шагом открывая дверь, затем выпрыгнуть из дверей и подкатиться под ноги, сбить, вырвать ружье. Пора начинать.
Шаг первый… Дверь открывается, мимо проносится заряд дроби. Шаг второй – земля приближается, левое плечо вперед, подбородок к груди, перекат, правой рукой схватить ружье, другой ударить. Шаг третий: ружье отброшено, я сижу на испуганном парне лет восемнадцати, под глазом у него наливается чернотой свежий синяк.
– Ты что делаешь, придурок?
У мальчишки задрожали губы, и он выдавил:
– Извините…
– Что значит – извините? Ты меня чуть не убил!
– Я думал, это волк…
– Ты не слышал моего крика? Разве волки разговаривают по-русски?
– Извините…
В конечном итоге, учитывая хорошее поведение и глубокое раскаяние в содеянном, свободу пацан получил. Звали его Даниилом, в лесу он готовился поступать в медицинский институт. На мой недоуменный вопрос, почему он выбрал такое странное место, удаленное от библиотек и прочих источников информации, прозвучал несколько невразумительный, но логичный ответ: «Зато от военкома далеко». Парень прятался в лесу от призыва. Да, серьезно его обложили.
Куда интереснее мне показалась причина испуга, заставившая его палить в мирного прохожего. Две ночи подряд в дом к нему пыталась вломиться какая-то тварь, Даниил показал длинные глубокие царапины на двери и бревенчатой крыше избушки. Я без особого удивления опознал следы, оставленные моим вчерашним знакомым, и стал выспрашивать подробности. Как оказалось, Даниил истратил коробку патронов на зверюгу, стреляя в узенькие оконца, но никакого эффекта не получил. С рассветом существо исчезало. Рассмотреть зверя тщательно ему не удалось, но когда я начал описывать убитую вчера тварь, он сказал, что похоже. Судя по выражению лица, новость его обрадовала:
– Здорово, авось он там один был, – я уж хотел домой бежать.
– Что значит «там»? Ты знаешь, где его логово?
– Ну, не то чтобы знаю – прошелся позавчера по следам, думаю, смогу найти. А что?
Такого шанса упускать было нельзя. Возможно, звучит глупо, только после ночной схватки я чувствовал себя намного увереннее, чем раньше, и был готов идти хоть к черту на рога. Соблазн выяснить, откуда взялись загадочные твари, оказался непреодолимым. Надо убедить парня показать мне дорогу – благо, узнав, что я убил уже двоих загадочных хищников, он стал относиться ко мне с почтением необычайным.
– Значит, ты останешься здесь?
– Ну да – ты ж его убил, что ж теперь.
– Так где один, там и другой. – Мальчишка нервно сглотнул. – Сам понимаешь, возможно, их здесь не одна пара охотилась, а целая стая. Пока не выясним, сколько их на самом деле, расслабляться не стоит.
– Так что делать-то?
– Надо сходить посмотреть. Если эти звери были парой, можно логово поискать. Ты говоришь, они днем не показывались?
– Да, до рассвета уходили.
– Странно: сами слепые, а солнечного света боятся.
Даниил долго не соглашался идти со мной, но в конечном итоге признал, что сходить надо. Выходить решили завтра ранним утром: лучше иметь в запасе целый день. Вечером мы долго сидели у костра, разговаривали о жизни, строили предположения, откуда взялись опасные гости. Даниил согласился с тем, что они выпадают из обычной классификации животных нашего мира – он тоже уловил ауру чуждости вокруг приходившей к избушке твари.
Ночь, перед самым сном, Даниил долго глядел в огонь, а потом сказал:
– Вроде, нет никого, спать можно спокойно.
– Откуда ты знаешь? – удивился я.
– Да когда эта зверюга подходила, я ее чуял. Ну, и она меня. Сидишь, на огонь смотришь, мысли твои далеко бродят, всех животных в округе видишь. А тварь эта на меня глядела в ответ – как будто шершавую лапу на затылок положили. Я почему сегодня днем испугался? Ты на меня так же глядел – вот я и решил: все, зверь днем пришел. Днем-то я в огонь не смотрел.
Я только пожал плечами. Со мной тоже происходили всякие странности, слова Даниила показались заслуживающими внимания, но не более. Появится время – тоже так попробую, а сейчас надо спать.
Раннее утро в понимании Данила означало часов пять, поэтому выспаться не удалось. Впрочем, поход по сырому утреннему лесу быстро прогнал сон. Идти пришлось всего ничего – километров шесть. Следы привели нас к небольшому оврагу, в глубине которого виднелась пещерка метра полтора высотой. Вокруг нашлось много следов когтистых лап, кусты оказались помятыми и частично выдранными,
