вдохновение и сила, скрытая в человеке, становятся в его достижимости, тогда это осуществление называется Совершенство.
14. КАРМА И ПЕРЕВОПЛОЩЕНИЕ
Индийская теология придает учению о карме гораздо больше значения, чем религии Бэне Израэля. Под индийской телогией я подразумеваю не только ведантизм, или брахманизм, но и буддизм, а к числу религий Бенэ Израиля отношу кроме иудаизма христианство и мусульманство. Вся индийская философия основывается на учении о карме, но и моральные основы религий Бенэ Израэля опираются на нее; разница лишь в том, что в первом случае философия базируется на карме, а во втором случае – на морали.
Слово “карма” означает “действие”. И это вполне понятно: что посеешь, то и пожнешь; настоящее является эхом прошлого, а будущеее – отражением настоящего, и поэтому логично, что прошлое формирует настоящее, а настоящее создает будущее. Между тем, в школе суфиев мало что говорится об этом предмете, поэтому люди, увлеченные учением кармы,часто спрашивают, не выступает ли суфизм против этой идеи. Суфизм совсем не против этого, но восприятие суфия таково, что ему ничего другого не остается, кроме как сомкнуть уста.
Прежде всего, отметим, что человек называет вещи правильными или неправильными лишь в соответствии со своими знаниями. Он называет правильным то, что он знает как правильное, то, что он научился называть таковым. А то, что он научился называть неправильным, он считает неправильным. И именно таким образом нации, общества и расы имеют различные представления о добре и зле. Человек считает другого злодеем только на том основании, что его знание определяет поступки другого как неправильные. А откуда он знает, что то или это плохо? Он знает это потому, что он так обучен, потому, что он прочел об этом в книге или услышал от других. С ужасом, ненавистью и предвзятостью смотрят люди на дела других людей, сообществ, наций и рас, а между тем, на делах и поступках нет ни меток, ни печатей, ни ярлыков – ничего, что определяло бы их как правильные или неправильные. Это одна сторона вопроса.
Есть другой способ смотреть на это. С каждым шагом развития представление человека о добре и зле, о дурном и хорошем меняется. Как оно меняется? Начигает ли человек видеть больше плохого или меньше плохого по мере развития? Естественно, можно подумать, что с высоты собственного развития и добродетельности человек начинает замечать больше плохого, но в действительности все обстоит наоборот: чем больше человек развивается, тем меньше зла он видит, потому что он начинает принимать во внимание уже не действие само по себе, а стоящий за ним мотив. Порой поступок, кажущийся правильным, может принести зло из-за мотиваб стоящего за ним. Иногда поступок, внешне неправильный, лказывается правильным, если учесть мотив. Поэтому, если невежда всегда готов сформировать мнение относительно поступков другого, для мудреца нет ничего более трудного, чем сформировать мнение о чьем-либо поступке.
С религиозной точки зрения, если человек развивается духовно, он видит все меньше и меньше плохого на каждом новом этапе своего развития. Разве может Бог принимать во внимание каждую мельчайшую промашку человека – существа, которое так мало знает о жизни? Мы читаем в Библии: “Бог есть любовь”, - но что означает любовь? Любовь означает прощение, а не осуждение. Если же люди превращают Бога в сурового судию, который восседает на троне правосудия, вцепляется в каждого человека и допрашивает обо всех его ошибках, судит его за дела и поступки и осуждает на свержение с небес, то где тогда любящий Бог?
Некоторые верят, что несчастья предопределены их кармой. В какой-то мере это правда, но не нажо преувеличивать. Если задаться вопросом, зачем в оркестре барабан или труба, ответом будет: для того, чтобы можно было сыграть музыку так, как ее замыслил композитор. Возможно, нашему уху этот звук кажется неприятным, но композитор написал музыку, требующую трубы и барабана. Подобным образом все, что представляется нам ненужным, в действительности служит определенной цели, все создает божественную симфонию. Мы спрашиваем: “Почему это так?” – но этот вопрос задает наш ограниченный ум. В действительности все имеет свое место и свое назначение. Некто в насмешку спросил пророка о том, для чего были созданы комары, и пророк ответил: “Для того, чтобы ты не спал всю ночьб а мог бы уделить несколько часов молитве”.
Переходя на философскую точку зрения, кто-то может спросить: кем является человек – машиной или инженером? Если он машина, то он вынужден долгие годы функционировать под определенным механическим воздействием своих злых поступков, причем в этом случае он не несет ответственности за свои действия. Если же он инженер, то он отвечает за свои поступки; а если он несет за них ответственность, то является хозяином своей судьбы и делает ее такой, какой хочет.
Различия между человеческим и божественным подобны различию между двумя концами одной линии. Один конец представляет ограниченность, второй – безграничность. В одном конце находится несовершенство, в другом – совершенство. Присмотревшись к людям, живущим в этом мире, мы заметим, что не все они стоят в одной и той же точке; они заполняют пространство от одного края линии до другого. Несмотря на то, что именно сейчас мир проходит через стадиюусиления идеи равенства, на деле благородство души и даже ее божественное происхождение игнорируются. Свидетельства этому можно заметить во всех фазах жизни. В государстве каждый обладает лишь одним голосом, и так же дело обстоит дома, и так же обстоят дела везде. Но, придя к осознанию духовной жизни вещейб мы поймем, что как в пианино все клавиши звучат по-разному, так и души отличаются одна от другой. Человек начинет жизнь как механизм, как машина, но он может развиться настолько, что превратится в инженера. Ограничения кармы довлеют только над машиной.
Без сомнения, каждая душа сначала должна побыть машиной, чтобы потом стать инженером, и это превращение происходит не мгновенно. Оно протекает постепенно; вот почему карма по-разному воздействует на разные души. Закон кармы свой для каждого человека. То, что для одного является грехом, для другого – добродетель; то что правильно для одного, неправильно для другого. В соответствии с этим законом каждый индивид встречает свою собственную карму.
Придерживаясь этого воззрения, суфий говорит: “Это правда, что если жизнь моя складывается неважно, то причиной тому являются последствия моих поступков. Но это не значит, что должен покориться. Я могу смириться с этим, поскольку все происходящее проистекает из моих прошлых действий, но я должен сам создать свою судьбу, потому что я инженер”. Вот в чем разница. Я слышал, как один человек говорил: “Я болен уже долгие годы, но я был обречен на это. Я легко несу этот груз, потому что такова моя карма. Это расплата.” Этим он удлиняет время расплаты, которое может растянуться и на десять лет, и на всю жизниь. Суфий в таком случае действует не только как пациент, но и как доктор, лечащий сам себя. Он говорит: “Мое состояние плохо? Это результат прошлого? Я хочу исцелить это. Прошлое принесло настоящее, но из настоящего я сам создам будущее”. Это только значит, что он не позволяет влиянию прошлого подавить свою жизнь; он хочет сейчас создать такое влияниеб которое сделает его жизнь лучше в будущем.
С этой проблемой связано нечто еще более существенное, чем все вышесказанное. Прежде чем человек берет на себя ответственность расплаты за прошлое, спрашивает ли он себя: “А кем я был в прошлом?” Если он этого не знает, почему он должен за что-либо отвечать? Мы можем быть ответственны лишь за то, что отслеживает наше сознание – и этой ноши уже достаточно в жизни. Зачем прибалять к ней еще и груз неведомого прошлого?
Что мы видим, когда смотрим на себя с философской точки зрения? Чем острее становится наш взгляд, тем меньше своего “я” мы можем разглядеть. Чем больше становится наше осознание реальности, тем в меньшей степени мы осознаем наше маленькое “я”. Так всю эту ношу прошлых поступков человек несет даже не получив приглашения взвалить ее на себя. Он мог бы просто ее проигнорировать. Эта идея не приносит ему выгод; это просто дает ему лишь кратковременное удовлетворение от сознания того, что его беды справедливы, но идея такой справедливости лишь укрепляет его дискомфорт. Боль могла бы прекратиться, но она продолжается, потому что человек усиливает боль.
