морской пехоты в заливе Канеохе на Гавайях, и мы собираемся пожениться в Гонолулу и снять квартиру рядом с базой.
Ева похлопала ее по руке:
— Я очень рада за вас, Руби. Но по-моему, вы чуточку молоды для замужества, нет?
Руби тут же перешла к обороне:
— Мне шестнадцать, скоро будет семнадцать. А моя сестра Вера вышла замуж, когда ей было пятнадцать.
На втором этаже дверь лифта сдвинулась в сторону, и Ева снова потрепала девушку по руке:
— Будьте счастливы, Руби. Вы — милая детка. Вы мне нравитесь.
Руби была польщена:
— Спасибо вам, миссис Мазерик. А вы нравитесь мне. Вы настолько же приветливая, насколько и хорошенькая.
Ева смотрела, как закрывается дверь лифта. Потом она прошла по балкону к своей квартире, шаря в своей сумочке в поисках ключа. Против обыкновения, две манекенщицы в квартире 23 не ссорились и комбайн мисс Лили Марлен молчал. Единственными звуками во дворе были сухое шуршание пальм и капризный плач ребенка в комнатах мистера Ромеро.
Плачущий ребенок озадачил Еву. Она не могла представить, чтобы у мистера Ромеро в квартире был ребенок. Она знала, согласно договору об аренде,.который подписали она и Пол: дети в здание не допускались.
Она отыскала ключ на дне своей сумочки и отперла дверь. Ее обдало спертым воздухом. Даже при таких обстоятельствах Пол все-таки аккуратно закрыл и запер все окна и выключил кондиционер.
Ева хотела было зайти в квартиру и остановилась, когда дверь в конце балкона открылась и Марти Ромеро, босиком, с голой грудью, в одних только дорогих светлых брюках и такой пьяный, что с трудом мог идти, вывалился на балкон. На глазах у Евы довольно хорошенькая черноволосая девушка, которую она никогда раньше не видела, пошла за ним следом.
Ромеро повернулся и обругал ее, когда она попыталась схватить его за руку.
— Пожалуйста, Марти, — умоляла его девушка. — В таком виде тебе никуда нельзя ходить. Пожалуйста, побудь с нами. Ради меня. Ради Пепе.
Ромеро ударил ее кулаком:
— Не суйся не в свое дело. Иди! Расскажи старухе, что я тебе врезал. На нее мне тоже начхать. Никто не может указывать Марти Ромеро, что ему можно, а чего нельзя. Десять тысяч долларов за бой — вот сколько они мне платят. Да в придачу еще пять, чтобы я поддался.
С кровоточащим носом, девушка повисла на его руке.
— Пожалуйста, Марти! Ты такой пьяный, что не понимаешь, что говоришь.
— К черту «пожалуйста, Марти»!
Ромеро сильно оттолкнул девушку и постоял какое-то время, вцепившись в перила. Потом приподнял голову и попытался изобразить девичий голос:
— «Ха! Ишь чего захотел! Оставь меня в покое». — Он снова заговорил собственным голосом: — А что же ты не договорила прошлой ночью? «Оставь меня в покое, грязный мекс». Вот что ты думала. Сознайся! Ты думаешь, что слишком хороша для меня. — Теперь он уже кричал. — Ну, одной недотроге я сегодня показал, где раки зимуют. Хорошо показал. А теперь, может быть, и тебе покажу.
В какой-то момент, думая, что Ромеро кричит на нее, Ева возмутилась. Она хотела было ответить ему, но сдержалась и промолчала, чтобы не привлекать к себе внимания, когда сообразила, что Ромеро даже не смотрит на нее. Он обращался к перепуганной шестнадцатилетней девушке, с которой она только что рассталась в лифте и которая теперь спешила по верхнему балкону к закрытой двери квартиры 34.
Когда Ева перевела взгляд с Руби на Ромеро, боксер снова, оттолкнул к стене черноволосую девушку, которая пыталась оттащить его назад. Потом, изрекая непристойности по поводу женщин вообще, он, пошатываясь, пошел прочь от нее к лестнице, ведущей наверх, на третий этаж.
Ева подошла к перилам, чтобы позвать мистера Каца и мистера Мелкху. Оба мужчины сразу стали действовать, а миссис Мэллоу помчалась со всех ног к открытой двери своей квартиры.
Мистер Кац заговорил, опередив Еву.
— Руби, идите в свою квартиру как можно быстрее! — крикнул он. — И вы тоже, Ева. А как войдете, заприте двери и набросьте цепочки. Не бойтесь — ни одна, ни другая. Миссис Мэллоу звонит в полицию, а мы с мистером Мелкхой позаботимся тут обо всем, пока они не приехали.
Глава 22
Несмотря на указание, данное капитаном Хейлом из шестого отдела, не пускать людей в эту зону, полиции было нелегко контролировать толпу. В течение десяти минут, после того как жильцы были эвакуированы из здания, вокруг него было выставлено полицейское оцепление, чтобы отрезать Ромеро путь к бегству. Две сотни толкающихся, работающих локтями, потных зевак мужского и женского пола собралось на тротуарах и на улице. Они толклись вокруг полудюжины полицейских машин полиции и кареты «Скорой помощи», которую водитель поставил на пандусе гаража Каса-дель-Сол.
По мере того как все новые люди присоединялись к любопытным на месте происшествия, дело начинало принимать стандартный оборот.
— Что происходит?
— Какой-то парень пытался изнасиловать одну бабенку.
— Кроме шуток?
— Кроме шуток. А когда старый еврей попытался его остановить, он отобрал у него его пистолет и стукнул его.
— Он убил этого человека?
— Кажется, никто не знает. Но вон там — жена этого старика. Платиновая блондинка, что стоит рядом со «скорой помощью».
— А где тот, другой?
— Он до сих пор в здании.
— А почему полицейские не зайдут и не схватят его?
— Они не могут. Потому что иначе он убьет двух женщин и мальчика.
— Каких двух женщин? Какого мальчика?
— Тех, которые вместе с ним там, в пентхаусе.
— Он говорит, что застрелит их и себя, если полицейские попытаются взять его штурмом.
— Хорошенькое дело, а?
— Лучше не бывает.
И так обычно красное лицо его сейчас было просто багровым.
Капитан Хейл убедился, что все выходы охраняются, потом вернулся к группе жильцов, ожидавших его на командном пункте, который он устроил в передней части подземного гаража.
— Кто из вас мистер Мелкха? — спросил он.
Мистер Мелкха вышел вперед:
— Я.
— Вы — тот жилец, который находился на ланаи вместе с мистером Кацем, когда это началось?
— Да, сэр.
— Отлично. Расскажите мне, что именно случилось. Начните с того, как вы с Кацем сидели на ланаи.
— Так вот, — начал Мелкха, — мы просто сидели и разговаривали. Я до сих пор так напуган, что не помню, о чем мы разговаривали. Во всяком случае, о многих вещах. Мы находились там около получаса.
— Вы с мистером Кацем были одни?
— Нет. Руби сидела в одном из кресел по другую сторону бассейна, загорая и читая газету. Потом она встала и пошла к лифту, как раз когда миссис Мазерик вышла из квартиры Кацев, и девушки вместе поехали вверх. Ева вышла на втором этаже, а Руби поехала на третий. Потом следующее, что я по-настоящему помню, это как Ромеро вываливается на балкон перед своей квартирой, громко разговаривая и ругая девушку, которую он привел в здание вчера вечером, утверждая, что это его жена, а мальчик с ними — их
