их же друзья-спасатели прозвали “лихими наездниками”.
Попрощавшись с Саркати, управляющий немедленно отправился на пляж и, подойдя к небольшому домику, открыл дверь. Рев, который, похоже, совсем не беспокоил находившихся там четырех обнаженных по пояс загорелых аполлонов, уже стихал. Склонившись над хромированным содержимым старого гоночного автомобиля, который им каким-то чудом удалось закатить в свое и без того тесное жилище, они, судя по всему, пытались отладить работу его двигателя.
То, что все четверо спасателей бодрствовали, мистера Флетчера нисколько не удивило. В свободное от дежурства время им всегда было не до сна. То они играли в кости, то возились с каким-нибудь механическим хламом, производя при этом жуткий шум, то упражнялись с гирями, демонстрируя свои тугие мускулы местным проституткам или хорошеньким и еще более юным девушкам, остановившимся в соседних отелях. Поговаривали, что кое-кто из них занимается любовью за деньги, но сам мистер Флетчер этому не очень-то и верил. Во всяком случае, до сих пор, насколько это было ему известно, ни одна из постоялиц “Отель Интернэшнл” их услугами не воспользовалась. Подобного безобразия управляющий гостиницы не потерпел бы, и новоявленный альфонс был бы немедленно уволен. С другой стороны, гостям отеля нравились эти парни. Они были обаятельными, красивыми, приятными в разговоре и в то же время совершенно распущенными людьми.
Первым управляющего заметил Билл Мейз и тут же выключил мотор.
— Мистер Флетчер? Рады вас видеть. Чем можем вам помочь, сэр? — сказал он.
Мистер Флетчер был сердит настолько, насколько мог себе это позволить.
— Да, можете, и даже очень! — негодовал управляющий. — Молодые люди, разве вам не понятно, какой шум вы подняли? Коммутатор в нашей гостинице уже более часа светится, как новогодняя елка, — гости жалуются на шум, требуют найти виновников и угрожают, что утром съедут.
— Вы нас, мистер Флетчер, случайно, не разыгрываете? — озабоченно спросил Рене Дюпре и, взяв в рот сигарету с золотым ободком на мундштуке, протянул пачку управляющему. — Вы не представляете, как мы расстроены. А мы-то думали, что при закрытых дверях и окнах никто и не услышит, что мы здесь занимаемся с машиной.
Мистер Флетчер отмахнулся от предложенных сигарет:
— Ты же прекрасно знаешь, что я некурящий, а в том, что вы должны быть расстроены, я нисколько не сомневаюсь. А теперь, молодые люди, послушайте меня. Надеюсь, что все, что я вам изложу, дойдет до вас. — Управляющий кивнул на разобранный автомобиль. — Я хочу, чтобы эта груда металлолома отсюда мгновенно исчезла. Да-да, мгновенно! И больше здесь никогда не появлялась.
— Нет, ребята, как вам это нравится? — обращаясь к своим товарищам, обиженно произнес Флип Андерс. — И это после всех хлопот и расходов, которые нам пришлось понести? И это за все наши старания преподнести ему сюрприз?
— Преподнести мне сюрприз? — сердито переспросил мистер Флетчер.
— Да, сюрприз, — глядя на управляющего невинными глазами, подтвердил блондин. — Это сейчас автомобиль смотрится как развалина, но мы его отремонтируем, наведем марафет, и он станет как новенький. Мы надеялись, что вы будете приятно удивлены, когда наш гоночный автомобиль, раскрашенный в цвета “Отель Интернэшнл”, неожиданно появится в Себринге.
— А, да ладно, Флип! Не пытайся обмануть меня! “Отель Интернэшнл” в подобной рекламе не нуждается. Поэтому я настаиваю, чтобы вы эту рухлядь немедленно отсюда убрали и чтобы к утру ее и близко с гостиницей не было. Понятно? Это приказ!
Пепе Мендоза печально покачал головой.
— Si, все будет исполнено, как вы сказали, сеньор Флетчер. Вы же администратор и обязаны следить за порядком в гостинице, — понимающе произнес он.
— Вижу, что хоть вы об этом не забыли. — С этими словами мистер Флетчер вышел из домика, в раздражении хлопнув дверью.
Немного пройдя под свежим ветерком, дувшим с океана, мистер Флетчер остановился, прислушался к своему желудку и с радостью отметил, что боли в нем стали понемногу утихать. У него возникло подозрение, что если не все, то один из парней его непременно обманет: найдет предлог, чтобы нарушить его приказ, и ему снова придется читать им нотации.
Управляющий мог бы их сразу уволить и приказать в тот же час покинуть помещение, но, к своему сожалению, на столь простой, но решительный шаг мистер Флетчер, заведовавший фешенебельной гостиницей, не мог решиться по нескольким причинам. Во-первых, зимний сезон в Майами-Бич был в полном разгаре. Каждому отелю в это время требовались квалифицированные работники, и управляющий не был уверен, что мистер Андерсон из службы занятости сможет немедленно найти этим четырем парням адекватную замену, подберет таких же квалифицированных и симпатичных спасателей. Во-вторых, ему трудно было бы объяснить совету директоров правления “Отель Интернэшнл” причину, по которой он вдруг уволил сразу четырех видных и опытных работников.
'Да черт с ними, — подумал мистер Флетчер. — Как-никак за жалованье в сорок тысяч в год плюс то, что получаю по своим акциям, да еще хоть небольшой, но довольно прибыльный процент от доходов отеля с такими маленькими неприятностями, как эта, можно и смириться. Ведь мы же с Флорой никогда еще так хорошо не жили”.
Готовясь встретить утро, управляющий вынул из петлицы пиджака увядшую гардению и вырвал лист из блокнота, в который он заносил все, что ему надлежало сделать за день. Тут он заметил, что вырвал не один лист, а два — нижний слипся с верхним. Разъединив их, он прочитал на втором листе единственную запись:
'Послать лимузин за мисс Карой О'Хара, прибывающей в 12.01 рейсом из Стамбула”.
Да как же он смог позабыть о мисс О'Хара? Сенатор Глайден, председатель совета директоров ряда гостиниц, в том числе и “Отель Интернэшнл”, сам позвонил из своего офиса в Вашингтоне и попросил его встретить мисс О'Хара.
Забрать ее из международного аэропорта должен был шофер лимузина, принадлежавшего отелю. Ей предполагалось устроить прием по самому высокому рангу, на который был только способен персонал гостиницы. В обмен на несколько часов секретарской работы в день — перевод писем и ответы на получаемую из-за рубежа корреспонденцию — мисс О'Хара предоставлялся один из лучших номеров, предпочтительно с видом на океан. Кроме того, для нее мистер Флетчер должен был оборудовать небольшую комнату, где бы она могла работать в качестве секретаря — переводчика.
Мистер Флетчер, разволновавшись, отыскал пузырек с гелусилом и сунул в рот две таблетки. В инструкциях сенатора Глайдена не все было понятно, но с начальниками никто не спорит. Возможно, эта мисс О'Хара являлась подругой сенатора или, по крайней мере, одного из членов совета директоров. Возможно, она обладала хорошими связями, и сенатор Глайден полагал, что с ее помощью в “Отель Интернэшнл” на отдых приедет еще большее количество иностранных магнатов. Предположения могли быть самыми разными, но не это сейчас волновало управляющего — его беспокоило больше всего то, что он забыл послать за мисс О'Хара встречающего.
Мистер Флетчер надавил на кнопку системы внутренней телефонной связи, стоявшей на столе, и спросил у дежурного из службы размещения, не зарегистрировалась ли у них прибывшая из Стамбула мисс О'Хара.
— Нет, мистер Флетчер, она еще не появилась, — ответил клерк, — но номер для нее забронирован.
— Да, знаю, — ответил управляющий, — эту бронь оформил сам. Он посмотрел на свои наручные золотые часы “Ролекс” стоимостью пятьсот долларов, которыми совет директоров наградил его за пятнадцать лет безупречной службы в сети курортных отелей “Интернэшнл”. Они показывали два часа три минуты и тридцать секунд. Это означало, что если самолет из Стамбула прилетел строго по расписанию, то мисс О'Хара, наверное знавшая, что ее встретят, вот уже два часа, две минуты и тридцать секунд томилась в аэропорту.
Тяжко вздохнув, мистер Флетчер нажал кнопку и соединился с гаражом.
— Это Флетчер, — представился он ответившему дежурному. — Пожалуйста, пошлите один из лимузинов в международный аэропорт и передайте водителю, чтобы он забрал оттуда мисс Кару О'Хара. Нет, как она выглядит, я не знаю. Единственное, что мне известно, — что она должна прибыть рейсом из
