обаяние.
— До меня дошли слухи, что ты приехал вчера, — сказал он, протягивая руку.
— Джеймс! Подумать только! Я не надеялся так скоро тебя увидеть! Ну, как ты? Мы не виделись целую вечность!
— Я скучал по тебе, Чилтон, — ответил Тейлор. — Я уж начал было опасаться, что ты стал слишком важным и решил не возвращаться.
— Если бы ты знал, как я мечтал поскорее вернуться сюда! — воскликнул лорд Хокстон. — Но в Англии на меня навалилось столько дел, что пришлось работать не меньше, чем здесь, хотя несколько по-другому. Это было нелегко.
Тейлор улыбнулся:
— Нам с тобой никогда не приходилось легко, Чилтон, но я уверен, что ты успешно справился со всеми проблемами!
— Искренне надеюсь, — ответил лорд Хокстон. Затем он вспомнил про Эмили, и его лицо помрачнело. — Расскажи, как там мой племянник.
— Это одна из причин, по которым я приехал повидаться с тобой, — сказал Джеймс.
Что-то в его голосе заставило лорда Хокстона внимательно посмотреть на него.
— Как он освоился здесь? Хорошо ли поработал? — спросил он. — Скажи мне правду.
— Всю правду? — спросил Тейлор.
— Ты знаешь, что ничто другое меня не удовлетворит.
— Ну что ж, — сказал Джеймс. — Мы с тобой старые друзья, Чилтон, и поскольку мы всегда были откровенны друг с другом, я должен был приехать и предупредить тебя, что с этим молодым человеком нужно что-то делать.
— Что ты имеешь в виду? — нахмурился лорд Хокстон. Тейлор, поколебавшись мгновение, ответил:
— Я думаю, что, в отличие от нас с тобой, он плохо переносит одиночество. Мы оба знаем, как тяжело жить одному, когда не с кем поговорить длинными вечерами или когда нужно проехать много миль, чтобы увидеть знакомое лицо.
Джеймс говорил спокойно и сочувственно.
— Что он делает — пьет? — В вопросе лорда Хокстона прозвучали стальные нотки. Джеймс Тейлор кивнул.
— Что еще?
— У него довольно большие неприятности.
— В каком смысле? Скажи мне правду, Джеймс, — сказал, не дождавшись ответа, лорд Хокстон, — и не нужно ничего приукрашивать и смягчать.
— Как знаешь, — ответил Тейлор. — Честно говоря, проблема в том, что он плохо обошелся с одной из местных девушек.
Лорд Хокстон замер.
— Что он сделал?
— Мы оба знаем, — сказал Тейлор, — что не считается необычным или предосудительным, если молодой человек берет себе любовницу из близлежащей деревни или с соседней плантации.
Лорд Хокстон кивнул. Как правило, недопустимой считалась лишь связь плантатора с одной из его работниц.
— Твой племянник через месяц после приезда взял в любовницы местную девушку. Недавно он прогнал ее и отказался дать ей денег.
Лорд Хокстон поднялся с места.
— Я не могу в это поверить!
— Тем не менее это правда, и, как ты сам понимаешь, это вызвало всеобщее возмущение.
— Расскажи мне обо всем подробно, — помолчав немного, сказал лорд Хокстон. — Я должен знать.
Ему было хорошо известно, что издавна существовали неписаные правила, согласно которым белые плантаторы или их управляющие брали себе наложниц из числа местных девушек, и это считалось в порядке вещей.
Португальцы и голландцы, жившие на Цейлоне до англичан, часто женились на этих женщинах.
Англичане предпочитали устраиваться несколько по-другому. Неженатый плантатор брал себе любовницу на условиях, которые обычно оговаривались ее отцом. Он время от времени брал ее к себе в дом, однако жить она продолжала в близлежащей деревне или в поселке для кули, но никогда открыто вместе с ним.
Здешние девушки были очень привлекательными, любящими и нежными, и молодые плантаторы часто бывали по-настоящему счастливы с ними.
Местные жители считали большой честью, если одну из их женщин брал в любовницы Дюраи, как они называли хозяев плантаций, а когда она надоедала ему, это ни в коей мере не бросало на женщину тень.
Она возвращалась в свою деревню богатой невестой с солидным приданым и выходила замуж за одного из своих соплеменников.
То, что при расставании женщине выплачивалась определенная сумма в качестве вознаграждения, было негласным законом, принятым обеими сторонами.
Дети, появившиеся от такой связи, оставались жить с матерями; многие из них переселялись в отдаленную горную деревушку, которую местные жители именовали «Новой Англией». Они были необычайно миловидными — темнокожими, голубоглазыми, а иногда даже светловолосыми.
Конечно, случалось, что родители девушки начинали использовать ребенка как предлог, чтобы шантажировать его отца.
Они вынуждали его подписать договор, составленный поверенным и имевший законную юридическую силу, в результате чего незадачливый плантатор должен был до конца своих дней платить огромные алименты, которые зачастую наносили значительный ущерб его состоянию.
Но в большинстве случаев подобные союзы были весьма приятными и, как правило, не вызывали никаких осложнений.
У лорда Хокстона просто не укладывалось в голове, что Джеральд оказался настолько глуп и нарушил давно сложившиеся традиции.
Цейлонские плантаторы считались самыми образованными, воспитанными и заслуживающими доверия среди всех английских поселенцев в британских колониях.
На кофейных, чайных и каучуковых плантациях можно было встретить представителей всех слоев Великобритании: выпускников общеобразовательных, классических, привилегированных частных школ и университетов, коммерсантов и адвокатов, армейских офицеров, консерваторов и либералов, англичан и шотландцев, валлийцев и ирландцев.
Они работали от зари до поздней ночи, но и рассчитывали многого добиться своим трудом. Едва обвыкнувшись, они начинали получать удовольствие от такой жизни.
Очень немногим приходилось начинать все с нуля, как в свое время Джеймсу или Чилтону. Но все равно жизнь здесь была достаточно суровой, и чтобы из начинающего превратиться в Большого Хозяина, или «Перия Дюраи», как называли их кули, приходилось работать с шести часов утра до шести-семи часов вечера.
Зато «Перия Дюраи» жили в просторных бунгало или домах, построенных на вершине холма и окруженных садами. Им уже не приходилось трудиться наравне со своими кули, они лишь верхом объезжали плантации, а в свободное время охотились на диких слонов, лосей, буйволов, медведей и леопардов, ловили рыбу, плавали, играли в крикет, принимали участие в соревнованиях по поло и состояли членами Британских клубов, отстоявших от большинства плантаций на расстоянии не более одного дня пути.
Джеймс Тейлор подробно рассказал, как все произошло. Джеральд начал пить сразу же по приезде на Цейлон. Ему очень скоро надоело заниматься хозяйством, и он предоставил вести все дела главному надсмотрщику.
Поначалу Джеральд ездил в поисках развлечений в Канди, затем присоединился к компании молодых бездельников, которые прожигали жизнь в Коломбо, нимало не заботясь о том, что творится у них на плантациях.
