обойтись без кружечки пива, а ты его честно заработал. Пошли, угощаю.
Глава 21
Солнце в глубинах
Он заколебался, но потом сжал мою ладонь и помог мне подняться.
— Со мной разоришься. Я могу выпить море пива. — Он улыбнулся, демонстрируя отсутствие двух зубов.
Мы направились к ближайшему заведению — вывеска над дверью гласила «У Духов». Я все еще потирал ноющую скулу, испытывая еще большую благодарность к скромному Фуджи, который дал мне такой мудрый совет. «Никогда не подозревал, что существует такой удивительный способ заводить друзей», — думал я.
И все-таки это мне удалось. Мы потягивали пиво, и Пивное Брюхо, которого, как оказалось, зовут Кимо, мне все больше нравился, и он, как оказалось, ответил мне взаимной симпатией. Когда у меня кончились деньги, остальные ребята понемногу разошлись, но Кимо продолжал сидеть за столиком и даже предложил выпить еще по бутылочке за свой счет.
— О, спасибо, Кимо, но я уже заполнен пивом до отказа. Послушай, — осенило меня, — ты не знаешь, где я могу одолжить лодку? — Я сам не понимал, почему мне в голову пришла эта идея, но позволил вопросу вырваться наружу.
К моему удивлению, Кимо, который до этого осоловело пялился на выбор напитков в баре, лениво потягивая пиво, неожиданно оживился. Его щеки порозовели, и он восторженно воскликнул, возбужденный, как первоклассник:
— Хочешь покататься на лодке? У меня есть лодка! Да я лучший моряк в городе!
Пошатываясь, мы в обнимку выбрались из пивной, а уже через полчаса трезвели под свежим морским бризом, преодолевая небольшое волнение океана на лодке Кимо.
— Я знаю одно место — клюет отлично! Любишь рыбалку?
Разумеется, вопрос оказался риторическим, как если бы он спросил меня, люблю ли я дышать. Я не в силах был ответить отказом.
— Не рыбачил уже целую вечность, — дипломатично ответил я.
К счастью, оказалось, что у него только одна удочка, так что Кимо занялся рыбалкой и погрузился в свой собственный мир, а я, довольный тем, что у меня есть компания, перегнулся через борт и принялся вглядываться в глубину.
Волнение прекратилось, и вода была гладкой, как зеркало, и прозрачной, как горный хрусталь. Я увидел стайки рыб, скользящих под лодкой, и мне стало интересно, на что это было бы похоже, если бы…
Без малейших сознательных усилий с моей стороны—возможно, секрет именно в этом и заключался — я обнаружил себя плывущим среди рыб. Вот на что это похоже — на полет! Рыбы ощущают море, как мы — воздух. Я испытал необычное чувство мастерства плавания: легкое намерение позволяло мне то лететь, словно торпеда, то мгновенно останавливаться и висеть в расслабленной неподвижности.
В расслабленной, но не дремлющей неподвижности! Я всегда был начеку. Здесь смерть могла прийти с любой стороны. Вдруг я увидел внизу огромную тень, и окружающие меня мелкие рыбки мгновенно рассыпались во всех направлениях. Море было миром непрерывного движения и размножения.
рождения и смерти, но, несмотря на эту подвижность» — царством красоты и покоя…
Я поднял голову, когда Кимо задумчиво сказал:
— Знаешь, Дэн, эта лодка и этот океан похожи на мою жизнь…
Я почувствовал, что он хочет поделиться со мной чем-то очень личным, и внимательно слушал его.
— Иногда она такая спокойная… вот как сейчас. Но иногда бывают штормы. Их нельзя удержать — можно только держаться на плаву, ворочать парусами, привязывать все веревками. Зато когда переживешь бурю — становишься сильнее… Понимаешь?
— Понимаю, Кимо. Моя жизнь тоже очень похожа на это.
— Правда?
— Конечно. Думаю, у каждого человека случаются такие штормы, — сказал я.
— А ты мужик нормальный. Раньше я так не думал, — усмехнулся он, — но теперь вижу, что ошибался.
— Ты тоже парень что надо, — улыбнулся я и при этом не кривил душой. После того, что я увидел в глубинах океана, Кимо казался мне каким-то другим.
Он, похоже, собирался сказать что-то еще, но колебался. Потом его нервы не выдержали, и он признался:
— Когда-нибудь я закончу школу и найду себе хорошую работу. И научусь правильно говорить, как ты, например.
Он замолчал. Судя по всему, ему хотелось услышать мое мнение.
— Ну, — сказал я, — любой, кто понимает море так же хорошо, как ты… Думаю, такой человек способен добиться всего, чего угодно, если по-настоящему захочет.
— Ты действительно так считаешь? — Его лицо расцвело от смущения.
— Конечно.
Он замолчал, погрузившись в раздумья и глядя на поплавок, поэтому я снова привалился к борту и продолжил созерцать прозрачные глубины океана. Через несколько минут Кимо решительно отложил удочку и поднял парус:
— Хочу показать тебе одно место.
Меняя галсы, он ловко направил лодку к югу, и вскоре впереди показался риф, вершина которого едва возвышалась над поверхностью моря.
Кимо спустил парус, разделся, прыгнул в воду и поплыл. Он напомнил мне тюленя, неуклюжего на суше, но совершенно свободно двигающегося в море. Отфыркиваясь, он вынырнул у борта, подтянулся, схватил плавательную маску, показал мне на очки для плавания и крикнул:
— Давай, вылезай!
— С удовольствием! — с энтузиазмом заявил я.
Я был вспотевшим и грязным, поэтому мысль о купании была восхитительной. Я сбросил сандалии, носки и шорты, надел и пристроил на глазах очки и последовал за Кимо. Он плавно скользил в прозрачной воде, направляясь прямо к прекрасному, острому, как бритва, коралловому рифу, гребень которого проходил метрах в трех от поверхности.
Кимо проплыл еще метров двадцать, потом остановился и, мягко покачиваясь на волнах, подождал, пока я не догоню его. Я плавал не очень хорошо, и к тому времени, когда добрался до него, уже чувствовал усталость. Когда он сказал: «Ныряем!», я заколебался, сомневаясь в своих силах.
— Подожди! — сказал я, задыхаясь и сожалея, что проводил так мало времени в бассейне колледжа. — А что там, внизу?
Кимо, чувствующий себя, в буквальном смысле слова, как рыба в воде, никак не мог понять, что меня смущает. Но, увидев на моем лице беспокойство, он растянулся на спине, как выдра, и объяснил:
