ли!
Платье потрясало воображение – длинные волны какой-то сверкающей, волшебной ткани, наверное, невесомой и прохладной на ощупь. Оно струилось вокруг Келли, как водопад цвета слоновой кости. А окончательно добило Тома невозможно глубокое декольте, из которого выступали бархатные плечи и ослепительная грудь. А над всем этим – невероятно синие глаза.
Сейчас они смотрели на Тома немного испуганно, но лучась любовью.
– Келли, это безумие, – прошептал он.
Второй охранник двинулся в его сторону:
– Вернитесь в комнату, сэр. Дверь должна быть закрыта.
Том не обратил на него внимания.
– Почему безумие? – спросила Келли. – Я не вижу никакого другого способа. – Она повернулась к священнику: – Простите, что приходится так спешить…
– Сэр, – продолжал настаивать энсин, – если вы не вернетесь в комнату…
Том шагнул вперед:
– Кел, я не могу жениться на тебе. Возможно, ближайшие тридцать лет мне предстоит провести в тюрьме…
– Но ты же ничего не сделал!
– Попробуй объяснить это им! – поморщился Том. – Простите, отец Стивенсон, не могли бы вы объяснить ей, что тридцать лет – это тридцать лет, и они не станут короче оттого, что я их не заслужил.
– Сэр, дверь должна быть закрыта!
Космо шагнул вперед и двинулся к охранникам.
– Вам лучше немного отойти, энсины, – негромко произнес он. – Никто никуда не убежит. Если бы мы собирались освободить Тома, нас бы здесь уже не было. – «А вы были бы мертвы». Последние слова он не стал произносить вслух, но в этом и не было никакой необходимости. – Все закончится гораздо быстрее, если вы не станете мешать.
– Начинайте, святой отец, – скомандовала Келли.
Том покачал головой:
– Келли, прости меня… Ты так потрясающе выглядишь. Платье просто… великолепное. У меня даже дух захватывает, но я… я не могу.
– Ты не сядешь в тюрьму! – запальчиво крикнула она.
– Я в этом не уверен.
– А я уверена!
– А если ты ошибаешься?
– Ну, тогда разведемся. Том, для нас это единственный способ видеться. Как я смогу помочь тебе, если нам не разрешают даже разговаривать?
Он молча покачал головой.
– Том! Неужели ты собираешься сдаться?
– Нет!
– Тогда женись на мне и не мешай мне быть рядом и помогать.
Он засмеялся, чтобы не заплакать:
– Кел, я люблю тебя.
– В богатстве и в бедности, в болезни и в здравии и даже в тюрьме, – сказала Келли и посмотрела на священника. – Так ведь?
Тот кивнул:
– Да. Вам остается только расписаться на этом разрешении.
– Давайте, – протянула руку Келли. – Я беру тебя, Том. Навсегда.
Больше всего Тому сейчас хотелось обнять ее и прижать к себе.
– Я тоже, – кивнул он, хотя и подумал, что тридцать лет в тюрьме – это еще дольше, чем «навсегда». А у него, черт возьми, даже нет кольца, чтобы надеть ей на палец. Совсем не так он представлял себе этот день.
Келли уже нашла ручку и расписывалась в документе. Он улыбнулся, подумав, что она, наверное, перерыла весь его кабинет, чтобы отыскать это разрешение.
Космо вышел в холл и, кинув угрожающий взгляд на энсинов, забрал у Келли бумагу.
Все еще не в силах поверить в происходящее, Том поставил на ней свою подпись, а потом Космо и Гиллман расписались как свидетели.
И так – среди безумия и кошмара – его мечта стала явью.
– Данной мне властью объявляю вас мужем и женой, – сказал отец Стивенсон.
Ни колец, ни поцелуя.
