Если только она позволит…
А если он доберется до ключа от наручников? Алисса ясно представила себе эту картину: вот он пристегивает ее к ручке двери, вот выбирается из машины и уходит прочь.
Нет, этого она не допустит! Алисса вырвалась и посмотрела на Сэма: он дышал так же тяжело, как она, а его глаза от желания стали жаркими и пронзительно-синими.
– Лис… – начал он.
Она наклонилась и не дала ему договорить, закрыв рот поцелуем.
Не потому что ей этого хотелось, а потому что Алисса вдруг поняла, как заставить его слушаться. Для этого ей потребовалась еще шире развести ноги, сесть на него верхом и почувствовать… О господи! Сэм Старретт – Железный человек. И это ощущение тоже было очень знакомым.
Не прерывая поцелуя, Алисса опустила руку и начала расстегивать его джинсы, будто они и правда собирались… прямо здесь, на открытой парковке рядом с заправкой. Потом она все-таки оторвалась от его губ, смеясь и хватая ртом воздух. Задыхалась она, во всяком случае, не притворно.
– Сэм, – прошептала она. –
Он покачал головой:
– Не надо меня пристегивать.
Она игриво улыбнулась и достала из кармана ключ:
– А я хочу пристегнуть тебя, малыш. А потом я хочу… У тебя есть презервативы?
– Нет, мэм. – Он вытянул левую руку. Подумать только, сама покорность! Правая рука находилась внутри ее лифчика и делала там вещи, делать которые не имела никакого права.
– Ты не будешь возражать, если я сама куплю? – ее голос сорвался и ей самой показался чересчур высоким, но – слава богу! – она сняла со своего запястья наручник и пристегнула его к ручке двери, и Сэм не оказывал при этом никакого сопротивления.
– Не буду.
– Тогда я сейчас вернусь.
Алисса вытащила его руку из своего лифчика и начала медленно выбираться из машины, но Сэм схватил ее, притянул к себе и еще раз поцеловал.
Этот поцелуй был совсем не похож на первые два.
На этот раз Сэм целовал ее мягко. Медленно. Он даже не сразу поцеловал ее, а сначала, опустив глаза, долго разглядывал ее рот.
А потом их губы встретились, и в этом была такая нежность, что на глазах у Алиссы выступили слезы.
Нет, страсть, конечно, тоже присутствовала. И она росла по мере того, как поцелуй становился все горячее и настойчивее, но все-таки оставался нежным. Она чувствовала, что Сэм хочет ее, даже по тому, как гулко колотилось его сердце. Просто сейчас он… выражал это иначе.
Господи, какая же она стерва! Что будет с ним, когда она вернется и, вместо того, чтобы отстегнуть его, опять сядет за руль и поедет дальше? А когда Сэм начнет возмущаться и говорить, что ему тоже надо в туалет, она вручит ему кофейную чашку?
Тогда он поймет, что в ее словах не было и доли правды. И все ее поцелуи тоже были фальшивыми.
И после этого, для того чтобы у них что-нибудь получилось, надо будет переступать не через один ее труп, а через два остывших трупа.
Что Алиссу вполне устраивало.
Разве нет?
Значит, сейчас они целовались последний раз в жизни. Такие, как Сэм Старретт, не попадаются дважды на одну удочку.
Хотя, возможно, это все глупости, и она сейчас приписывает Сэму собственные рефлексии. Ведь все, что ему от нее нужно, – это секс. А раз так, достаточно будет просто пригласить его к себе. Или заглянуть в бар «Ледибаг» и покрутить перед ним задом.
Алисса прервала поцелуй.
– Я скоро вернусь.
– Прости меня, – откликнулся Сэм.
Он откинулся на сиденье и закрыл глаза, а Алисса, поспешно приведя в порядок одежду, выбралась из машины, схватила косметичку и засунула пистолет в кобуру.
– Лис…
Она остановилась, не успев захлопнуть дверь, и повернулась к нему.
Сэм с растрепанными волосами и расстегнутыми джинсами казался каким-то фантастическим аксессуаром, пристегнутым к ручке двери автомобиля. Если бы машины предлагались в подобной комплектации, продажи подскочили бы до небес.
Он протягивал ей двадцатидолларовую купюру:
