своего отца. – Я хочу сказать… – продолжал Ринго, – что даже Дарт Вейдер извинился перед Люком за то, что вел себя как последнее дерьмо.[1]
– Но Дарт ведь не подвозил Люка в госпиталь.
– Так Люк его и не просил, – парировал Ринго. – Зачем его подвозить? У него же был «спидер». – Он вдруг замолчал. – Точно!
– Мы взорвем «Звезду смерти», – предположил Ной, – а когда сюда примчится сотня машин скорой помощи, доедем на одной из них до больницы?
Ринго засмеялся, чего и добивался Ной.
– Заткнись, придурок, и лучше скажи, где лежат ключи от машины.
Разумеется, они лежали в специальном ящичке для ключей.
Ринго протянул руку, но Ной спрятал ключи за спину:
– Ты точно сошел с ума.
– Брось ты, все говорят, что мы выглядим гораздо старше пятнадцати лет.
– Одно дело – кататься по площадке, а совсем другое – ехать по трассе. Я не смогу.
– Зато я смогу, – уверенно проговорил Ринго. – И доеду. А ты, если хочешь, оставайся дома. Я тебе позвоню из больницы и все расскажу.
– Размечтался, – буркнул Ной, неохотно отдавая ему ключи.
– Я доеду, – повторил Ринго.
– Надеюсь. – Ной поднял с пола сумку и закрыл за собой дверь.
Они сели в машину, и Ринго отрегулировал зеркала и сиденье, как учил его дядя Уолт.
Наверное, он боялся ничуть не меньше Ноя, но все-таки вставил ключ в замок зажигания и повернул его. Двигатель заурчал.
– Пристегнись, – велел Ринго и выехал со двора…
Играть музыканты начали часов в семь, и к половине десятого Джина уже устала и еле дождалась очередного перерыва.
В «Фандагосе» в тот вечер было полно народу, и, чтобы подойти к бару, ей пришлось протискиваться через толпу.
Макс так и не пришел.
Музыканты сидели на возвышении, с которого прекрасно просматривался вход, и Джина видела всех входящих и выходящих. Макса среди них не было.
Правда, он мог войти через кухню. В самом конце зала, за туалетами имелся один темный угол, и ей показалось, что, пока они играли, там маячила какая-то тень. Но сейчас в углу никого не было.
– Привет! Как дела? Джина, верно?
Она резко обернулась и прямо перед собой обнаружила детектива с бородкой-пятнышком. В левой руке он держал бокал пива, а правую протягивал ей.
– Рик Альварадо, – напомнил детектив.
– Рик. Да, помню.
– Я не знал, что ты музыкант.
Ну, разумеется. Делает вид, что это не Макс прислал его сюда. Вся надежда, еще остававшаяся у Джины, рухнула и рассыпалась в прах. Он никогда не согласится. Раз уж он дошел до того, что вместо себя прислал замену… Настоящую замену на этот раз, а не Джулза Кэссиди.
– С тобой все в порядке? – недоуменно спросил Рик.
Джина с трудом улыбнулась:
– Да, просто здесь слишком тесно. Я время от времени страдаю клаустрофобией.
– Понимаю, со мной это тоже бывает. Знаешь, пока мне не удалось отыскать твое нижнее белье, – с сожалением сказал он, а потом испуганно закатил глаза, расхохотался и, кажется, даже покраснел. Было слишком темно, чтобы сказать наверняка. – Черт, я просто идиот. Ну что я несу? – он огляделся. – Сегодня здесь полно народу. Ух, ну и жара! Можно я куплю тебе что-нибудь выпить? Что-нибудь холодненькое.
– Вообще-то для музыкантов все напитки бесплатно.
– А… Это очень мило…
– Да, – согласилась Джина.
Рик Альварадо и сам был очень мил, даже если рассматривать его в качестве замены Максу. Темные волосы, карие глаза с тяжелыми веками, высокие скулы, широкие плечи и узкая талия. Моложе, чем Макс, но старше, чем Джина. Почему-то она была уверена, что он отлично танцует.
– Ну, тогда… – смущенно пробормотал Рик и явно собрался сбежать, как будто она отшила его, а не просто вежливо объяснила насчет напитков.
Поэтому Джина взяла инициативу на себя, схватила его за рукав и подтянула ближе к бару.
Дженн тут же пододвинул к ней бокал с вином.
– Будем считать, что это ты меня угощаешь, – сказала она Рику, чье смущение быстро сменилось
