Он слышал звук ее голоса за стеной, но, как ни старался, не мог разобрать слов. Может, потому что слишком громко стучало сердце.
Пожалуйста, Господи, пусть она сейчас распахнет его дверь, влетит в комнату и скажет, что в багажнике были вовсе не Мэри-Лу и Хейли.
Разговор за стеной прекратился. Сэм слышал, как там зажурчала вода, как в туалете спустили воду.
Потом молчание.
А потом совсем тихий стук в дверь.
Господи, нет!
Совсем не так стучат, когда собираются сообщить хорошие новости.
Пожалуйста, Господи…
– Окончательно еще ничего неизвестно, – пробормотала Алисса, едва он открыл дверь. – Джулз объяснил, что опознание по зубным картам провести очень трудно, потому что… Пожар, наверное, был очень сильным.
Сэм кивнул, молча глядя на нее.
В отличие от него, Алисса захватила из дома какие-то вещи, и ей было во что переодеться. Но, наверное, она спала голая или в чересчур откровенной рубашке, потому что сейчас опять натянула на себя джинсы и мешковатую рубашку. И, кажется, успела умыться, перед тем как прийти к нему: волосы спереди влажные, а глаза все равно красные, будто она плакала.
Алисса посмотрела на него, и у нее опять выступили слезы. Она зажала рот рукой и – невероятно! – все равно разревелась.
Но ведь она же сказала, что окончательно еще ничего не известно?
– Что сказал Джулз? – спросил Сэм, уже зная, что она ответит. Рядом с машиной найдены права Мэри- Лу или еще что-нибудь, позволяющее точно установить личность.
– Прости, – всхлипнула Алисса и уткнулась ему в грудь. И это та самая железная Алисса Локке, которая так боится проявить малейшую слабость?
Они стояли, крепко вцепившись друг в друга. Боже, дай ему силы выдержать все, что предстоит!
– Пожалуйста, Лис, говори.
Она подняла к нему заплаканное лицо:
– Их застрелили из короткоствольного автомата с очень близкого расстояния, как и Джанин.
И это все? Все плохие новости?
От невероятного облегчения у Сэма закружилась голова.
– Мне очень жаль, – прошептала Алисса, еще теснее прижимаясь к нему.
Как же здорово вот так обнимать ее, и, конечно, он просто потрясен тем, что она расплакалась, но…
– Ты же знаешь, что, когда стреляют из короткоствольных автоматов, идентифицировать оружие практически невозможно. Поэтому их и любят использовать киллеры. И знаешь, сколько таких автоматов в одной только Флориде?
Алисса удивленно посмотрела на него:
– Ты все еще веришь, что это не они?
– Изо всех сил стараюсь верить. Я так боюсь, что это они, но… То, что ты сейчас рассказала – это, конечно, не хорошие новости, но и не настолько плохие, чтобы я перестал надеяться.
До чего же она красивая, даже с мокрым лицом и заплаканными глазами! Как мог он когда-то считать ее холодной и бесчувственной?
– А ты перестала верить, что они живы, как только узнала о найденных телах, да? – спросил Сэм как можно мягче.
Алисса кивнула и опять заплакала:
– Прости.
– Нет. Не за что. Не извиняйся. – Он постарался пальцем вытереть ее щеки, но это оказалось невозможным, потому что слезы все продолжали катиться. Удивительно, что она даже не пыталась их скрыть. – Просто я… я не хочу верить. Наверное, я чересчур уж оптимист, но…
– С людьми происходят несчастья, – серьезно проговорила она, глядя ему прямо в глаза. – Это – часть жизни. И мне кажется, что правильнее ждать, что, когда… с неба упадет кирпич, он свалится именно тебе на голову. Иначе будешь не готов.
Вот так: не «если упадет», а «когда упадет». Ох, и тяжело же ей живется, если за каждым углом она готова встретиться с болью и горем.
Тогда, действительно, чтобы выжить, надо готовиться к худшему. И даже прятаться от всего хорошего – от любви, например. Ведь если ты никого не любишь, то никого и не потеряешь.
Неудивительно, что Алисса так упорно не хотела пускать Сэма в свою жизнь. А когда она наконец решилась немного приоткрыть дверь и дала ему шанс, он сам обрушил ей на голову кирпич, имя которому «Мэри-Лу».
– Наверное, я классический пессимист, да? – спросила Алисса, высвобождаясь из его рук. Она подошла к зеркалу, захватив со стола несколько салфеток. – Я и сама не рада, я не люблю это в себе, но… – Она высморкалась. – Мне было тринадцать лет, когда умерла мама. Наверное, многие дети, рано потерявшие
