кровью, раненный второй пулей, так и не сделав ни одного выстрела из своей винтовки. Ничего не подозревавший ирландский юнец все еще стоял, наклонившись к неподвижному телу на земле, когда третья пуля, вошедшая у правого виска, превратила все его лицо в кровавое месиво.
На всякий случай Холлоран переключил свой пулемет на автоматическую стрельбу, выпрямляясь в полный рост. Он был уверен в том, что за деревьями нет никакой засады, но осторожность еще никогда никому не мешала.
Он подождал пять секунд, прежде чем перевести дух. Его спутник, бросившийся ничком на землю в тот же миг, как только заметил улыбку на лице Холлорана, не поднимался еще несколько мгновений.
Глава 2
Ахиллесов Щит
Вывеска «Ахиллесова Щита» была скромной и лаконичной, весьма под стать тому делу, которым здесь занимались, — латунная дощечка, укрепленная на грубом кирпиче над входной дверью. В одном из углов блестящей металлической полоски размером не более 8х4 дюйма был выгравирован маленький прямоугольный треугольник — логограмма компании, обозначавшая щит греческого героя Ахиллеса: если бы древний воин был мудрее, то, отправляясь в битву, он прикрывал бы своим щитом только ту пятку, которая, согласно преданию, была единственным уязвимым местом на его теле. Кроме этого простого символа и необычного названия, в самой фирме не было ничего фантастического. Расположенная к западу от пристани св. Катарины, рядом с великолепной гостиницей и мелкой бухтой, где стояли парусники спортивного яхт- клуба, контора «Щита» занимала один из многочисленных заброшенных пакгаузов, впоследствии переоборудованных под офисы мелких частных организаций, небольшие магазины и кабачки «старого стиля». Эти частично перестроенные маленькие домишки приютились в готической тени моста старой крепости. Более неудачного соседства для процветающей фирмы нельзя было придумать. Трудно было отыскать взглядом неприметную вывеску на кирпичной стене; пожалуй, только частые посетители конторы могли знать, где она находится.
В просторном кабинете офиса на четвертом этаже сидели двое посетителей «Ахиллесова Щита». Одному из них частенько приходилось бывать здесь за последние шесть лет. Это был Александр Бьюкенан, учредитель солидной страховой компании «Эйкорн Бьюкенан Лимитед», имевшей свое представительство у Ллойда в Лондоне и несколько частных контор на улице Церкви-на-Болоте. Фирма «Эйкорн Бьюкенан» занималась страхованием частных лиц от похищения преступными группировками. И вела переговоры о выкупе заложников. Мужчина средних лет, пришедший вместе с Александром Бьюкенаном в контору под знаком щита Ахиллеса, Генри Квинн-Риц, исполнительный директор и вице-президент компании «Магма Корпорэйшн», был клиентом фирмы «Эйкорн Бьюкенан». Похоже, что сейчас ему было немного не по себе, хотя он сидел на роскошном мягком кожаном диване, — может быть, оттого, что ему не нравились испытующие взгляды, направленные на него.
Трое мужчин, пристально смотревших на «второго человека» «Магмы», были директорами «Ахиллесова Щита». Ни один из них ни единым словом или жестом не старался успокоить своего будущего клиента- бизнесмена. Проводя жесткий, резкий «перекрестный допрос», они нарочно заставляли слегка волноваться своих собеседников, чтобы те все время держали себя под контролем и предельно четко отвечали на заданные вопросы.
Первый из них, сидевший за широким письменным столом, с самого начала взял в свои руки инициативу беседы. Это был Джеральд Снайф, директор-распорядитель «Щита», занимающий официальный пост Управляющего фирмой, сорокадевятилетний майор авиационной службы специального назначения в отставке. На армейской службе ему довелось побывать во многих странах, обучая британских и иноземных солдат военному ремеслу. Он участвовал в боевых действиях в Омане, где прошли самые трудные годы его жизни; однако большинство его подвигов по ряду причин осталось неизвестно широкой публике: участие британских Вооруженных Сил в этом частном конфликте не было признано официально. Невысокий, крепкий, подтянутый, с чуть тронутыми сединой рыжеватыми волосами, он казался военным до мозга костей — и, вне всякого сомнения, он был им.
На обыкновенном жестком стуле возле стола управляющего сидел Чарльз Матер, кавалер ордена Британской Империи, шестидесятидвухлетний мужчина с необычайно живыми, ясными глазами. Его проницательный взгляд часто таил в себе искру иронии, как будто Матер хотел сказать, что не стоит относиться к жизни слишком серьезно — и это несмотря на его серьезную, не располагающую к веселым шуткам профессию. Представляя его клиентам как Плановика, а чаще — как теоретика, разрабатывающего стратегию операции, сотрудники «Щита» между собой прозвали его Заговорщиком. Он был высок и худ, держался очень прямо, но при ходьбе опирался на трость из-за тяжелого ранения в ногу, полученного в Адене уже в самом конце этой «неяркой» кампании: его «Джип» подорвался на мине. Только небывалая стойкость и сила духа и образцовая военная карьера помогли ему вновь вернуться в армию, без которой он просто не мыслил своего существования. Скрывая шрамы и подшучивая над своей «геройской» хромотой, он прослужил еще много лет, пока снайперская пуля не ранила его вторично в ту же ногу, разорвав сухожилия. Это случилось, когда он уже занимал должность командира соединения и руководил боевыми операциями в Ольстере, после чего он был вынужден принять преждевременную отставку и вышел на пенсию.
В этой чисто английской компании был только один человек, чье имя выдавало его немецкое происхождение, Дитер Штур, в прошлом — член Федерального уголовного суда, особого отдела немецкой полиции, созданного Федеральным правительством для контроля над террористическими и анархистскими группировками. Штур сидел рядом со Снайфом за широким столом. Он был моложе двух своих коллег; разойдясь с женой четыре года тому назад, он сохранил здоровый и бодрый вид преуспевающего человека. Его фигура не отличалась аскетической худобой, как у Чарльза Матера, — солидное плотное брюшко с трудом помещалось в сравнительно узких брюках. Волосы, изрядно поредевшие на макушке, еще были достаточно густыми, чтобы скрыть едва намечающуюся лысину. Этот серьезный, но несколько суетливый человек был практически незаменим в организационных делах и финансовых вопросах, в тщательной и детальной разработке плана операции и снабжении агентов оружием. Он работал прекрасно, невзирая на возникавшие все время трудности, с чем бы они ни были связаны: с властями других стран (лица, занимавшие ответственные должности, высокопоставленные чиновники и начальники полиции нередко пятнали себя участием в тайных соглашениях с террористами), или с условиями договора, заключенного с «объектом», обеспечивающими клиенту минимальную степень риска. Коллеги называли его Организатором.
Его лицо пересекал длинный изогнутый шрам, похожий на след от сабельного удара; возможно, то был знак махизма, который он с гордостью носил в кругу гейдельбергских студентов в те времена, когда герр Гитлер захватил власть, совершив свои первые преступления. Однако Штур был слишком молод для этого; он принадлежал к иному поколению, и его увечье не имело ничего общего с проявлением «рыцарской доблести». Этот рубец остался после глубокой раны, полученной им при падении с велосипеда во время загородной прогулки: он съезжал с высокого холма, отпустив тормоза.
Впереди показался грузовик; водитель с предельной осторожностью проезжал перекресток у подножья холма, и Штур, одиннадцатилетний школьник из маленького городка Зиген, пренебрегая всеми правилами, мчался прямо на грузовик, не сбавляя скорость. Когда он наконец сообразил, что столкнется с машиной, было уже поздно. Велосипед попал под колеса грузовика, а сам мальчишка, еле успевший резко повернуть руль в самый последний момент, вылетел из седла. Все же его зацепило откидным бортом кузова: кожа с лица была содрана, как если бы по ней провели скребком.
Глубокий шрам начинался у левого виска и спускался ко рту через всю щеку. Когда Штур улыбался, его лицо, обезображенное рубцом, перекашивалось на сторону. Штур знал об этом и старался улыбаться пореже.
Джеральд Снайф говорил посетителям:
— Вы понимаете, что нам потребуется полное досье на вашего человека: биография, сведения о его занятиях в прошлом, его характеристика на сегодняшний день, — словом, все, что может иметь хоть малейшее отношение к делу?
Квинн-Риц кивнул:
— Мы предоставим вам все сведения, которыми располагаем сами.
— И еще нам хотелось бы знать, какую роль играет этот человек в вашей корпорации.
— Он незаменим, — немедленно ответил вице-президент «Магмы».
