сложно.
— Миссис Пэндервис, я говорю об этом каждый час с тех пор, как Бен Рейнсфорд поручил мне эту работу. Кроме того, вы должны провести с людьми следующие беседы: «Забота о Пушистиках и их питание», «Психология Пушистиков». Мы попробуем подготовить брошюру и ленты для изучающих их язык. Нужны слуховые аппараты.
На одной из дверей в коридоре висела табличка с надписью «Следствие». В комнате за этой дверью он нашел Ахмеда Кхадру, говорящего по видеосвязи с человеком в форме городской полиции.
— Вы добились от них чего-нибудь? — спросил он.
— Проклятье, — отвечал городской полицейский. — Мы весь день таскаем сюда всех, кого зарегистрировали. Но как только они входят, Хьюго Ингерманн утаскивает их от нас. Здесь где-то сидит пара его людей с портативными рациями, и как только мы доставляем сюда какого-нибудь простофилю, на него в центральном суде тут же кто-то выписывает повестку: ордер на срочное предъявление земель для перерегистрации. Большинство из них мы вообще не можем допросить. Проходит час за часом, а те, кого мы все-таки смогли допросить под детектором лжи, ничего не знают об этом проклятом деле.
— Ладно, соучастников не нашли. Может, у них есть какие-нибудь друзья?
— Да. Все они — средние люди Компании. Они сотрудничают, но никто ничего не знает об их темных делишках.
Разговор продолжался еще несколько минут, затем Ахмед выключил экран. Он повернулся в кресле и закурил сигарету.
— Вы все слышали, Джек, — сказал он. — Они исчезли, и Пушистики вместе с ними. Я не удивлюсь, если и их друзья в Компании ничего не знают. Они могут ничего не знать. Мы обыскали их комнаты. Кажется, они произвели основательную уборку, прежде чем исчезнуть. Мы ничего не смогли узнать от подонков общества. Провокаторы, служащие в полиции, тоже ничего не знают.
— Знаете, Ахмед, я начинаю беспокоиться. Хотел бы я знать, что стало с теми Пушистиками… — Он сел на край стола и достал трубку. — Когда вы сможете начать обследование людей, которые хотят получить Пушистиков?
Герд ван Рибик долил в чашку кофе и через стол передал Джорджу Ланту. Он снова должен вернуться к своей работе, они оба должны это сделать. Работа накопилась с тех пор, как Джек и Панчо покинули лагерь, а Ахмед Кхадра занялся розыском преступников.
— Восемьдесят семь, — сказал Лант. — Это не считая ваших, моих и Джека.
— У нас мало Рациона-три. Завтра нам придется ограничить его выдачу или даже давать через день. Пушистикам это может не понравиться. Джек говорил, что его скупают спекулянты. Когда Пушистики появились в Мэллори-Порте, он стал в большой цене.
На Заратуштре вообще было мало Рациона-три. Люди держали банку-две в аэрокарах на случай вынужденной посадки в пустынях, которые покрывали большую часть планеты. До того, как обнаружили Пушистиков, потребление Рациона-три практически равнялось нулю. Есть еще запасы на Ксерксе в снаряжении индивидуальною выживания и для снабжения космических кораблей, но эти запасы не могли быть использованы. Был послан запрос, но до того, как он достигнет Федерации, пройдет около четырех месяцев. Оставшихся запасов на это время не хватит.
— Лично я хотел бы, чтобы их было восемьдесят семь сотен, — сказал Лант. — Хотя, нет, я не сумасшедший. Здешние Пушистики еще не спускаются к обрабатываемым землям. До сих пор я не слышал, чтобы они заходили так далеко, кроме одного семейства, забредшего в лесную ферму. Но если они зайдут в настоящую фермерскую деревню или заберутся на сахарные плантации, что тогда будет? Знаете, мы с Джеком думали, что наша основная обязанность — защищать Пушистиков от людей. Но теперь я думаю, что может быть и наоборот.
— Это верно. Они не хотят приносить нам никакого вреда, но я слышал, что даже Пушистики из семейства Джека разрушили кабинет Юана Джименза после того, как вырвались из клеток, куда их посадили. Я не виню их за это. Кроме того, они не знают, как надо вести себя среди людей, они не имеют ни малейшего понятия о частной собственности, тем более если в пределах видимости нет настоящего владельца.
— Как раз об этом я и говорил. Урожай. Они не понимают, что кто-то посадил эти растения. Они считают, что раз они нашли их, значит, они принадлежат им. А я не видел ни одного фермера, который не выстрелил бы первым, защищая свой урожай.
— Воспитание, — сказал Герд.
— Чтобы зажарить индюка, его сначала нужно поймать, — сказал Лант. — Мы сами воспитали эту толпу. Как нам остановить остальных?
— Надо воспитать фермеров. Что Пушистики едят, кроме Рациона-три?
— Затки. Они уже уничтожили их всех вокруг лагеря, поэтому нам приходится высылать патрульные кары на пару миль от лагеря, чтобы расстрелять гарпий.
— А вы знаете, какой процент урожая уничтожают сухопутные креветки? Одно время я занимался этим вопросом. Вот об этом я и хотел сказать фермерам. Пушистик нанесет урожаю энный ущерб, но он за день уничтожает полдюжины сухопутных креветок, которые могут нанести ущерб эн в девятой степени.
— Напишите сценарий, мы выпустим программу сегодня вечером: «Любите Пушистиков! Пушистики — лучшие друзья фермеров!» Может, это поможет?
Герд кивнул.
— У нас восемьдесят семь Пушистиков. А сколько у них детенышей?
— Не считая Малыша? Четыре.
— И, как мы думаем, несколько беременных самок. Для выявления эмбриона Лина Эндрюс выслушивала их стетоскопом. Это единственный способ обнаружения, потому что беременность у Пушистиков не вызывает практически никаких внешних изменений. Какой, по-вашему, у них процент рождаемости, Джордж?
Джордж Лант долил кофе себе в чашку и машинально подул на нее. Где-то, вероятно, в школе полиции, кофе всегда подавали горячим, прямо с огня. Полдюжины Пушистиков ходили следом за роботом, наблюдая, как он убирает со столов.
— Да, демографическим взрывом здесь и не пахнет, — сказал он.
— Это вымирающая раса, Герд. Я не знаю, какова нормальная продолжительность их жизни в лесах, но думаю, что четверо из пяти умирают насильственной смертью. Кроме того, рождаемость у них значительно ниже смертности. Эта раса вымирает.
— Четыре ребенка на сто два Пушистика. Да, вы говорите, что пять девочек забеременели? Для определения беременности док Эндрюс пользуется стетоскопом… и вы допускаете, что у них могут быть и выкидыши?
— Странно, что вы обратили на это внимание. Это неплохая пропорция для самок, у которых имеется для спаривания ежемесячный цикл, а не ежегодный сезон. Мы ничего не знаем о периоде развития этих четырех малышей, но за три месяца, в течение которых мы наблюдали за ними, каждый прибавил только шесть унций и вырос на один дюйм. Я думаю, что для полного возмужания им понадобится около пятнадцати лет или, по крайней мере, десять.
— Значит, — сказал Лант, — процент рождаемости здесь ни при чем. Это большая детская смертность.
— Вот это меня и беспокоит, Джордж. Рут и Лину тоже. Если мы не найдем причину и не остановим детскую смертность, через некоторое время здесь не останется вообще никаких Пушистиков.
— Виктор, это похоже на старые времена, — сказал Кумбес, развалившись в кресле. — Здесь нет никого, кроме нас.
— Это верно, — Грего принес кувшин и два стакана и поставил их на стол, стараясь не разрушить лежащую на краю мозаику, собранную из осколков цветного кафеля. — Вот искусство Пушистиков. Работа еще не закончена, но хорошо виден глубокий символический смысл.
— Ты его видишь, а я — нет, — машинально поблагодарив, Кумбес взял свой стакан и сделал большой глоток. — Где все?