предыдущих лет. Она знала, что играет с огнем, но так сладки были теперь эти жаркие, огненные игры. И пусть на душе останутся глубокие, болезненные ожоги, сейчас она не хотела думать ни о чем, кроме своей горячей, безрассудной страсти.
Довольно и того, что сейчас Джордан с нею. О будущем она подумает завтра. А теперь — Боже, какое блаженство ласкать его волосы, его грудь, наслаждаться его страстными поцелуями и знать, что он тоже наслаждается близостью с ней! Прошлое, словно тень, беспомощно тает в ярком свете их любви, и ничто не пугает, не тревожит ее в настоящем. Только теперь Кэти до конца поняла, насколько не хватало ей все эти годы сильных и ласковых рук, крепких плеч и этой покрытой серебрящимися завитками тонких волос могучей, широкой груди.
Чуть позже притихшие, в блаженном утомлении лежали они рядом на постели, и прохладный ночной ветерок легким пушистым прикосновением приятно щекотал им ноги. Возвращалось чувство времени, возвращались на место предметы внешнего мира, и бледный желтоватый свет далеких уличных фонарей, вновь наполняя вернувшуюся из волшебных странствий комнату, тускло освещал тихую идиллию спокойного семейного счастья.
Кэти мирно наслаждалась последними мгновениями затихающего блаженства. Теперь ее так и подмывало поинтересоваться у Джордана: так ли хороша и изобретательна в постели его Тара Хьюз? Но Кэти сдержалась.
— Мы поступили глупо, — вдруг резко сказала она, нарушив идиллическую тишину комнаты.
Джордан ничего не ответил ей, ласково перебирая пальцами ее локоны. И она продолжила:
— Девочки, возможно, и обрадовались бы этому. Но мы уже не дети, и нам радоваться нечему.
Он крепко обнял ее, и она неожиданно почувствовала, что больше не хочет о чем-либо говорить, спорить, сожалеть о случившемся. Только лежать бы вот так, нежно обнявшись, положив голову на теплое сильное плечо, и не думать ни о чем на свете. Но недолго, потому что пора вставать. Идти через патио в свою комнату.
Да, когда-то, в незапамятные времена, это была ее комната.
Джордан нежно гладил Кэти по голове, и она, поддаваясь этому тихому, завораживающему ритму, успокоенно и доверчиво закрыла глаза. А за окном уже прохладно бледнело сероватое утреннее небо. Туманный полусвет мутными лучами просачивался сквозь неплотно задвинутые занавески. И спокойное, задумчивое лицо Джордана казалось слегка печальным в этой туманной утренней пелене.
Кэти открыла глаза. Боже, который час? В доме, наверное, уже проснулись и ищут ее. Она резко приподнялась на постели, выискивая глазами часы.
— Половина восьмого, — ответил Джордан, заметив ее судорожное движение. — Еще слишком рано для наших ребятишек — они вчера поздно угомонились. Ты напрасно беспокоишься. Твой атлет ничего не узнает.
Кэти поднялась с кровати и подошла к окну.
— Ты зря попрекаешь меня моим тренером, — сказала она. — Джереми хороший и добрый парень.
— Ты ведь Тару тоже не очень-то жалуешь.
Кэти улыбнулась:
— Тара — просто милый ребенок.
— То же самое можно сказать и о твоем культуристе. Но если он тебе так дорог, я могу помочь тебе найти алиби и без эксцессов вернуться домой.
— Меня больше беспокоят девочки, — покачала головой Кэти. — Должен же кто-нибудь позаботиться об их воспитании. Ведь ты так занят своей «мисс Апрель».
— А ты — своим «качком», — парировал Джордан. — И бедные наши дети брошены на произвол судьбы.
— Джордан!.. — Кэти собиралась возмущенно ответить, но вдруг вскрикнула, глянув в окно. Она похолодела от ужаса.
Во дворе стояла Тара Хьюз, а расторопная Пегги что-то живо объясняла ей, показывая рукой на гостевой домик. Тара, стройная, подтянутая блондинка с длинными вьющимися волосами, которые легкими пушистыми волнами омывали тонкий овал лица, казалась сегодня особенно молодой и привлекательной. Короткое облегающее платьице подчеркивало все достоинства ее идеального телосложения, не скрывая красоты стройных ног, а легкие босоножки позволяли любоваться изящными стопами. Тара благодарно улыбнулась Пегги и направилась в сторону домика.
— О Господи! — выдохнула Кэти.
— Что случилось? — спросил ее Джордан.
— Она приехала.
— Кто?
— Тара.
— Но она обещала быть позже.
— И тем не менее она здесь.
Джордан встал на колени и взял Кэти за руку.
— Кэти, черт возьми! — сказал он.
— Джордан, ты что, не понял? Твоя любовница сейчас войдет в комнату, пока мы тут с тобой болтаем!
Кэти бросилась к своей ночной рубашке.
— Боже мой! — вздохнула она. — На ней нет ни одной пуговицы. Они все оторвались. Как я могу показаться в таком виде на улице?!
— Успокойся. Главное, не надо паниковать.
Совсем голый, он ничуть не стеснялся ее. И Кэти невольно залюбовалась его стройной, крепкой фигурой.
Подойдя к шкафу, он очень быстро отыскал в нем свои спортивные трусы и протянул Кэти цветной эластичный купальник.
— Надень это.
— Зачем?
— Мы сделаем вид, что собрались с утра искупаться и задержались выпить кофе. Ничего иного нам сейчас придумать не удастся. А ты ведь непременно хочешь избежать огласки.
— А ты? — удивленно спросила Кэти, надевая предложенный им купальник. — Неужели ты всерьез думаешь, что одна ночь могла что-нибудь изменить?
— Что ж, — насмешливо отозвался он, быстро натянув трусы. — Тогда нам остается только купаться.
Входная дверь скрипнула, и на лестнице раздались шаги. Джордан торопливо поправил сбившуюся простыню и вышел навстречу гостье.
Глава 13
Кэти вышла из комнаты и прислонилась к перилам лестницы. Она увидела, как радостно возбужденная Тара Хьюз, повиснув на крепкой шее Джордана, одарила его пылким, влажным поцелуем, в ответ на который Джордан лишь ласково потрепал ее по голове. И Кэти показалось, что он не испытывает особого восторга от неожиданного приезда любовницы. Впрочем, как знать, может быть, это была их обыкновенная манера отношений и Кэти лишь принимает желаемое за действительное.
— Представляешь, — рассказывала Тара, — мне не пришлось работать до воскресенья. И я освободилась раньше. А один фотограф любезно согласился подбросить меня до Стар-Айленда на своем гидросамолете. И вот я здесь. Я так рада тебя видеть! Теперь я смогу тебе по-настоящему помочь. Ведь предстоит такая трудная неделя. А как твоя мегера, бывшая жена? Она уже здесь? Уже досаждает тебе своим присутствием? Она…
И тут Тара осеклась, заметив стоящую у лестницы Кэти. А Кэти была готова удавить Джордана. Что за нелепый купальник он ей подсунул? Сам обрядился в спортивные трусы, довольно консервативное традиционное мужское облачение, а ей подбросил этот хитроумный последний крик моды. Спина полностью открыта, верха, можно сказать, вовсе нет — так, один намек, живот почти обнажен. Кэти ощущала себя чуть ли не голой. Хотя Кэти потратила столько сил на тренажере под неусыпным надзором Джереми, приводя фигуру в порядок, она и теперь чувствовала себя неуютно под пристальным взглядом божественно
