Тем лучше.
В пять минут он натянул поверх джинсов и майки комбинезон, надел кроссовки, крепко зашнуровал. Все нужные предметы были им заранее разложены по карманам. Надев шапочку и откатав вниз края, он стал практически невидим. Экипировку завершили тонкие кожаные перчатки.
До назначенной встречи оставалось двадцать минут. Роман захватил бумажный сверток с мясом и быстрым шагом направился к дому Зимянина.
Главная улица была освещена фонарями. Это мало смутило Романа. Фонари горели вполсилы и стояли довольно далеко друг от друга. Обитатели поселка не хотели, чтобы ночью им в окна бил яркий свет. Скользя быстрой тенью, Роман мгновенно проскакивал освещенные пятачки и затем, двигаясь вдоль темных заборов, невидимкой двигался дальше.
Вот и каменный забор Зимянина. Роман посмотрел на часы. Без десяти два. Самое время.
Он подпрыгнул, ухватился за гребень забора и через три секунды был наверху.
Пес, как ни тихо двигался Роман, услыхал шорох и, ворча, вылез из будки.
Но тут у самого его носа шлепнулся сочный кусище говядины. Это было странно и вызывало подозрение, но от мяса шел такой запах, что верный страж вильнул хвостом, опустил морду и, забыв о долге, жадно запустил зубы в подачку. В самом деле, разве плохой человек будет угощать его таким роскошным блюдом?
Роман соскользнул с забора и, прижимаясь к нему плечом, двинулся по периметру к правой стороне дома. Вчера он успел заметить, что здесь установлена всего одна камера наблюдения. В ее поле зрения попадал почти весь двор перед фасадом дома, но забор она не контролировала. Пес был поглощен мясом и к Роману, от которого исходил тот же божественный запах, что и от лежащего перед ним куска, вражды не выказывал. Что он, дурак, что ли? Дали один раз – дадут и второй.
Роман, прячась в тени забора, обогнул дом спереди и в несколько стремительных прыжков преодолел расстояние от забора до боковой стены дома.
Тут он сразу припал к земле, сливаясь с фундаментом, и, затаив дыхание, прислушался. Тишина мертвая. Слышно только, как пес расправляется с мясом – и больше ни звука.
Что ж, теперь вся надежда на Люсьена. Все окна в доме были оборудованы сигнализацией, причем весьма чувствительной. О том, чтобы по старинке вырезать снаружи кусок стекла и, просунув руку, открыть запор, не могло быть и речи. Эти новейшие системы реагировали на малейшую вибрацию. Только начни вести стеклорезом – сразу зазвенит. Да и весьма вероятно, что сами стекла пуленепробиваемы, такие никаким стеклорезом не возьмешь.
Так что единственная возможность проникнуть в дом – открыть окно изнутри. Но это, конечно, если хочешь все сделать тихо. Вот ребята на даче банкира не стали засылать агента и прятаться под покровом ночи. Днем, в открытую, положили всех, кого только можно, вошли в дом, там перебили всех подчистую, взяли, что нужно, и гордо улетели на чужом вертолете. Вот это размах!
Интересно, на кого работают такие молодцы? С ними ведь дело иметь опасно, Роман хорошо знал подобный народ. Эти спецы высшей категории цену себе знают. Они хоть и продают свои услуги, но ставят себя высоко и, ежели что не по ним, могут обратить оружие и против нанимателя. Такие случаи не раз бывали.
Надо думать, в этот раз наниматель понимал, с кем дело имеет? Группа диверсантов – немалая сила. Она может таких дел натворить – армия не расхлебает.
А что, если, мелькнула у Романа странная мысль, и сам наниматель был из «этих»? Из армейских то бишь? И на даче у банкира действовали не наемники – вольные стрелки, а реальные бойцы, посланные на конкретное боевое задание? Ведь может такое быть, что кто-то из генералов, обиженных на власть (а таких, кстати, всегда хватает), захотел сорвать большой куш и использовал вверенные ему силы? Может.
А почему нет? Преступники разве только среди гражданских существуют? Наряди любого генерала в цивильный костюм и усади в плетеное кресло ресторана на Минорке – вот он уже и не генерал вовсе, а солидный и уважаемый бизнесмен…
В этот миг послышался тихий стук в одном из окон над головой Романа, и он отвлекся от своих побочных размышлений.
На корточках он прокрался вперед, посматривая снизу на окна. Вот одно из них, отразив на мгновение мутно-серый край облака, бесшумно подалось вглубь. Из темноты дома высунулось бледное пятно лица.
– Где вы? – послышался дрожащий шепот Люсьена.
– Здесь, – выдохнул Роман, выпрямляясь.
– Ой! – выдохнул Люсьен, по-девичьи зажимая себе рот обеими руками.
– Тихо… – прошептал Роман, проскальзывая в щель. – Все нормально.
Он отстранил Люсьена и закрыл окно. В доме было тихо, лишь явственно слышался чей-то богатырский храп. От Люсьена пахло сладковатым одеколоном.
– Что это за комната? – шепотом спросил Роман.
– Бильярдная… – едва сдерживая дрожь в голосе, ответил из темноты Люсьен.
– А кто храпит? Охранник?
– Да…
– Где находится кабинет? Не выяснил?
– На втором этаже. Возле спальни.
– Молодец. Как настроение?
– Ничего…
– Что-то случилось? Чего ты боишься?
– Не по мне это, – признался Люсьен. – Страшно… Я хотел попросить: можно я больше таких поручений выполнять не буду? Я как-нибудь по-другому вам отработаю…
– Ладно, – прошептал Роман, – проводи меня до кабинета и иди спать. Больше я тебя трогать не буду.
– Вообще? – с надеждой спросил Люсьен. – Или только на время?
– Вообще.
– Обещаете?
– Да обещаю, – разозлился Роман. – Слово тебе даю. Все: ты мне помог – я тебя забыл. Идет?
– Идет! – повеселел Люсьен.
– Ну, тогда показывай дорогу, – приказал Роман. – Времени мало.
– Пойдемте…
Роман положил руку на голое плечо Люсьена – и тут же отдернул, подумав, что тот, верно, целиком обнаженный, стоит перед ним в темноте. Ладно, кое-что видно – для того, чтобы не потерять Люсьена из виду, достаточно. Обойдемся без тактильных контактов.
Следуя за едва различимым силуэтом, Роман вышел из бильярдной, пересек какое-то пространство, наверное, коридор, и начал подниматься по лестнице.
На втором этаже горел слабый неоновый свет, освещал просторную лестничную площадку и двери в обоих крыльях коридора.
Роман, вжимаясь в тень, ткнул пальцем Люсьену в спину над круглой ягодицей (красавец и в самом деле был полностью обнажен).
– Где кабинет?
Люсьен обернулся и чуть не вскрикнул, увидев перед собой черную маску Романа. Нервишки у парня и в самом деле были слабоваты.
– Вон там… – указал он вытянутой рукой на одну из дверей.
– Все, пока, – сказал Роман, тенью метнувшись по коридору.
– Люсьен! – послышался в этот миг громкий мужской голос из спальни. – Ты где?
Роман прилип к стене, сливаясь с ней, замирая, как бабочка на дереве.
– Иду… – отозвался Люсьен, входя в спальню.
– Ты где был? – спросил его тот же голос – явно хозяйский.
– Ходил в туалет. Что нельзя, да? Нельзя? – жеманничал Люсьен.
– Так здесь же туалет, в спальне. Вон дверь, я тебе показывал.
