— Стыдно, сэр.
— Вам стыдно! — возразил Вильфред. — А если вам угодно знать, что я о вас думаю, то знайте: ваша великолепная фамилия пишется через одно «ф», как и у других. Баронет повернулся и вышел, не сказав ни слова.
Вильфред, посвятивший свою жизнь химии, был человеком дела, а не мечтателем.
Как только посетитель вышел, он понесся в клуб, где с помощью толстого справочника немедленно установил, что сэр Джаспер проживает в Йоркшире в Финч-Холле, где должна находиться и Анджела.
Да, несомненно, она была в заключении. Несомненно, письмо написано ею под угрозой… Вильфред вспомнил какой-то детективный роман, где зверь-опекун угрожал беззащитной сироте кинжалом… Возможно, что баронет действовал таким же образом. Значит, жизнь его возлюбленной в опасности — необходимо его немедленное вмешательство… Вильфред, не теряя времени, сел в поезд и к вечеру прибыл в имение сэра Джаспера. Всю ночь Вильфред, как тень, бродил вокруг дома баронета… Вдруг из окна до него донесся протяжный стон. Вильфред замер и прислушался. Ему почудилось, что там плакала женщина.
Вильфред провел бессонную ночь, но наутро разработал план действий. Я не буду утомлять вас описанием тонких продуманных ходов, благодаря которым он свел знакомство с камердинером баронета, завсегдатаем деревенского трактира, и уговорами и пивом снискал его дружбу. Через неделю Вильфред подкупил камердинера, который, сославшись на внезапную болезнь тетки, спешно оставил место, рекомендовав в качестве заместителя своего кузена.
Вы, конечно, уже догадались, что этим кузеном оказался Вильфред. Но он больше не походил на молодого ученого, который произвел революцию в химии, доказав месяца за три до того, что
Н
Зная, что он пускается в довольно рискованное предприятие, Вильфред перед отъездом из Лондона сходил к известному костюмеру и купил рыжий парик. На всякий случай он запасся также синими очками, но потом сообразил, что слуга в синих очках может вызвать подозрения. Поэтому он надел парик, сбрил усы и подверг свою физиономию легкому втиранию крема «Смуглая цыганка». В таком виде Вильфред явился в Финч-Холл.
Снаружи Финч-Холл походил на одну из тех мрачных усадебных построек, которые романисты любят называть замками. Такие дома, кажется, существуют специально для того, чтобы в них совершались кошмарные преступления и бледные привидения слонялись в лучах лунного света.
При первом осмотре дома Вильфред мог бы указать не меньше дюжины уголков и закоулков, где, по всем вероятиям, совершались или должны совершиться чудовищные преступления. В таком доме вороны должны каркать в саду перед смертью владельца, а летучие мыши стаями вылетать из амбразуры потайного окошка.
Что же касается населения дома, то оно во всех отношениях подходило к его мрачному обличью. Прислуга состояла из старухи-кухарки, которая со своими кастрюлями походила на ведьму из «Макбета», и дворецкого Мюргетройда, огромного мрачного верзилы; на одном глазу у него была черная повязка, в другом же светилась скрытая злоба.
Многие бы растерялись, попав в такое общество, но только не Вильфред Маллинер. Как и все Маллинеры, он был храбр, как лев, и решил выжидать удобного случая. Вскоре его бдительность была вознаграждена.
Однажды, слоняясь по мрачным коридорам, он увидел, что сэр Джаспер поднимается наверх по лестнице с подносом в руках. На подносе стояли прибор, полбутылки белого вина, перец, салат и еще что-то под салфеткой, что Вильфред, обладавший профессионально тонким обонянием, признал за котлету.
Крадучись, Вильфред последовал за баронетом. Сэр Джаспер остановился перед дверью на втором этаже и постучал. Дверь приоткрылась, из щели высунулась рука, взяла поднос и исчезла. Дверь захлопнулась, и баронет пошел обратно.
Вильфред вернулся на кухню. Наконец-то он увидел то, чего добивался.
— Где вы были? — спросил подозрительно дворецкий.
— Так, знаете, тут и там, — беспечно махнул рукой Вильфред.
— Вам лучше не болтаться зря по дому, — грозно заявил Мюргетройд. — Здесь есть вещи, которых не следует видеть.
— Угу! — добавила кухарка, роняя ложку в кастрюлю.
Вильфред невольно вздрогнул.
Все же он узнал, по крайней мере, что его Анджелу не морят голодом: котлеты пахли удивительно вкусно. Вильфред с грустью подумал, что ей придется есть котлеты еще несколько дней, пока он не разыщет ключ и не выпустит на свободу.
Труднее всего было найти ключ. Вечером, пока баронет ужинал, Вильфред тщательнейшим образом обыскал его спальню. Он не нашел ничего и с грустью должен был признаться, что, очевидно, баронет носит ключ при себе.
Как же достать ключ?
Вильфред не пал духом. Во-первых, он происходил из рода Маллинеров, славящихся находчивостью, а во-вторых, у него был незаурядный талант изобретателя: ведь он первый нашел, что если смешать окись свинца с поташем, прибавить несколько капель тринитротолуола и налить старого бренди, то смесь эта отлично сойдет в Америке за французское шампанское по сто пятьдесят долларов за ящик.
Было бы утомительно и для вас, и для меня анализировать душевное состояние молодого человека в течение всей следующей недели. Жизнь не всегда солнечна! А рассказывая эту историю, подлинный кусочек жизни, надо уделять внимание не только свету, но и тени. Не стану утомлять вас описанием тех чувств, которые обуревали Вильфреда. День проходил за днем, а ключ не находился. Вы поймете, что должен был переживать глубоко любящий человек, зная, что его возлюбленная скучает взаперти на втором этаже и принуждена питаться котлетами.
Вильфред похудел, у него ввалились глаза и выступили скулы; он потерял в весе. И это было так заметно, что однажды вечером баронет обратился к нему с вопросом:
— Послушайте, Стрэкер («Стрэкер» был псевдоним Вильфреда), как вам удается так худеть? Судя по отчетам кухарки, вы едите, как голодающий эскимос, и сбавляете в весе. А я вот никак не могу похудеть. Я изгнал из обихода жиры и картофель, пью на ночь какую-то кислятину и, черт побери, сегодня утром обнаружил, что прибавил за день в весе шесть унций. В чем тут дело?
— Да, сэр, — механически ответил Вильфред.
— Какого черта вы хотите сказать этим «да, сэр»?
— Нет, сэр.
Баронет печально пробормотал:
— Я изучал этот вопрос… Видели вы когда-нибудь толстяка камердинера? Конечно, нет. В природе не существует толстых камердинеров. А между тем камердинеры постоянно жуют. Они едят целый день и остаются худыми, как стручок, а я годами сижу на диете и вешу двести шестьдесят фунтов и отпускаю третий подбородок. Не правда ли, это странно, Стрэкер?
— Да, сэр Джаспер.
— Послушайте, что я вам скажу. Я выписал из Лондона рекламируемый аппарат: комнатная турецкая баня. Попробую бороться с жиром при помощи пара.
Турецкая комнатная баня скоро прибыла, и баронет сам занялся ее сборкой. Через три дня Мюргетройд растолкал вечером Вильфреда, дремавшего в кухне.
— Эй, вставайте! Сэр Джаспер зовет вас.
— Зовет меня? — проснулся Вильфред.
— И очень громко.
В самом деле, из верхних помещений дома слышались крики, похожие на вопль умирающего. Вильфред решил, что жестокий тиран умирает от заворота кишок, и бросился по лестнице. Влетев в спальню, он увидел багровое лицо баронета, торчащее из ящика турецкой комнатной бани.
