Сразу после завтрака я помчался в гостиницу «Белый Олень». Оказалось, что к Акриджу вернулся его оптимизм. Тучи, сгустившиеся было над мистером Биллсоном, рассеялись. Мистер Биллсон готовился ко второму выступлению на арене. Я догадался об этом, едва лишь вошел.
Разыскивая моего друга, я еще в коридоре услышал отрывистые звуки ударов. Открыв дверь, я увидел мистера Биллсона, который усердно колотил кулаками кожаную подушку, свисавшую с потолка. Его антрепренер сидел на ящике из-под мыла и глядел на него глазами нежно влюбленного собственника.
— Здорово, старина! — вскричал Акридж, вскакивая мне навстречу. — Рад тебя видеть.
Гул ударов заглушал его слова. Мы спустились вниз в пивную при гостинице, и я передал Акриджу приглашение помощника секретаря.
— Я непременно приду, — сказал Акридж. — В Биллсоне то хорошо, что за ним не надо особенно следить. Он будет тренироваться и без меня. Он отлично понимает всю важность тренировки.
— Значит твоя тетка согласилась принять его к себе на службу?
— Моя тетка? Что за вздор ты болтаешь! Возьми себя в руки, приятель!
— Прошлый раз ты говорил мне, что хочешь заставить его ухаживать за канарейкой твоей тетки.
— О, тогда я был очень сердит. Но теперь все прошло. Я поговорил с Биллсоном по душам, и на этот раз он меня не подведет. Не может же он пропустить такой блестящий случай прославиться!
— Какой случай?
— Нас ждет новое выступление. Биллсон будет драться со знаменитейшим человеком в стране.
— Надеюсь, ты уверен, что этот знаменитый человек — холостяк? Кто он?
— Тод Бингхэм.
— Тод Бингхэм? — Я напряг свою память. — Чемпион среднего веса? — Он самый.
— Никогда не поверю, что Биллсон в состоянии справиться с чемпионом.
— Он не собирается с ним справиться. Дело вот в чем. Тод Бингхэм ходит по кабакам и предлагает двести фунтов стерлингов всякому, кто проделает с ним три раунда и не будет побит. Мы с Биллсоном приняли вызов. В субботу в Луна-парке добрый старый Биллсон восстановит свою репутацию.
— Ты думаешь, он в состоянии выдержать три раунда?
— Еще бы, — вскричал Акридж. — Он выдержит три раунда, даже если в руках его противника будет пулемет и два заступа. Эти деньги все равно, что в моем кармане, приятель. А после такой победы мы будем нарасхват. Нас станут приглашать в самые шикарные цирки. Скажу тебе по секрету, старина, что я буду зарабатывать сотню фунтов в неделю. Мы немного поработаем здесь, а потом махнем в Америку. Там нас ожидают миллионы. Я даже не знаю, что я буду делать с такими деньгами.
— Купи себе носки. У меня их почти не осталось.
— Как тебе не стыдно, старина! — укоризненно сказал Акридж. — Неужели ты хочешь со мною поссориться? И не совестно тебе в такую минуту швырять какие-то поганые носки в лицо своему лучшему другу!
IV
В четверг я помчался в ресторан, где меня ожидал Джордж Тэппер. Я опоздал минут на десять. К моему удивлению, я увидел Джорджа Тэппера на улице у входа в ресторан. На голове у него была шляпа, и он растерянно глядел перед собой. Меня стали мучить угрызения совести. Джордж Тэппер всегда был человек щепетильный, а теперь, когда он стал важным лицом в министерстве иностранных дел, щепетильность его увеличилась. Мне было стыдно, что я запоздал, и я стал извиняться.
— Ах, вот и ты! — сказал Джордж Тэппер. — Как не совестно?..
— Извини, дорогой друг, мои часы…
— Акридж! — крикнул Джордж Тэппер, и я понял, что он сердится отнюдь не на меня.
— Неужели не пришел? — спросил я вне себя от удивления.
Мысль, что Акридж мог пропустить даровой обед, казалась мне совершенно невероятной, переворачивала все мои представления о законах вселенной.
— Он здесь. Он привел какую-то девицу.
— Девицу?
— Белобрысую… в розовом платье, — печально продолжал Джордж Тэппер. — Что мне делать теперь?
Я задумался.
— Знаешь, мне пришла в голову отличная мысль: угости обедом и ее!
— Но в ресторане множество людей, которые знают меня, а у этой девицы такой вид, что все взоры устремлены на нее.
Я глубоко сочувствовал ему, но не находил никакого выхода.
— Может быть, сказать им, что я заболел? — спросил он.
— Ты огорчишь этим Акриджа.
— Я с удовольствием огорчил бы Акриджа, будь он трижды проклят!
— Это будет страшная обида для девушки. Джордж Тэппер вздохнул. Он был романтически-воспитанный молодой человек. Он вошел в ресторан, как преступник, которого ведут на пытку.
— Ничего не поделаешь, — сказал он. — Идем. Они пьют ликер, вон в том зале.
Джордж был прав, сказав, что дама Акриджа привлекает все взоры. Она была яркая, ослепительно пестрая, и так как она шла впереди под руку с Джорджем Тэппером, я имел полную возможность рассмотреть ее. У нее были вульгарные ботинки и крикливая шляпа. Громким, пронзительным голосом рассказывала она Джорджу Тэпперу самые интимные подробности о состоянии здоровья своей тетки, которая была больна какой-то внутренней болезнью. Даже если бы Джордж был ее домашним врачом, она не могла бы быть откровеннее. Идя сзади, я видел, как пылают его изящные уши.
Должно быть, Акридж заметил это и испытывал легкие угрызения совести.
— Джордж, — зашептал он, — кажется, немного шокирован тем, что я привел с собой Флосси. Объясни ему, что это было до зарезу необходимо.
— Кто она такая? — спросил я.
— Я рассказывал тебе о ней. Это Флосси, кельнерша из трактира «Корона». Невеста Биллсона.
Я взглянул на него с глубоким удивлением.
— Неужели ты осмелился ухаживать за невестой Свирепого Биллсона?
— Что ты! Что ты! — возразил обиженно Акридж. — Просто я должен поговорить с ней на одну деликатную тему, и мне нужно, чтобы она захмелела. У меня нет денег, чтобы угостить ее шампанским, и вот я привел ее сюда. После обеда я поведу ее в театр. Завтра я забегу к тебе и объясню, в чем дело.
Мы сели обедать. Не скажу, чтобы это был самый приятный обед в моей жизни. Правда, будущая миссис Биллсон болтала, не умолкая, и Акридж помогал ей вести разговор. Но Джордж Тэппер был так мрачен, что отравлял все веселье. По временам он брал себя в руки и пытался играть роль хозяина, но большей частью сидел молча, бледный, как смерть. Он облегченно вздохнул, когда Акридж и его дама встали и ушли в вестибюль.
— Да… — заговорил Джордж Тэппер, когда они вышли.
Я зажег сигару и выслушал все его сетования.
V
Ровно в полночь Акридж ворвался в мою комнату. Его глаза странно сверкали из-под пенсне.
— Все в порядке, — сказал он.
— Я рад, что ты так думаешь.
— Ты объяснил Тэпперу, что это было необходимо?
— Не имел возможности. Он ругался без передышки… все время.
— Он ругал меня?
— Да. Он говорил о тебе то же самое, что и я не раз о тебе думал. Но я никогда не умел найти таких сильных и метких ругательств.
Лицо Акриджа на мгновение омрачилось, но через секунду он снова был весел и счастлив.
— Я принужден был так поступить. Дня через два Тэппер поймет меня. У меня не было другого выхода, старина. Дело касалось жизни и смерти. Но теперь все в порядке. Читай.
Он протянул мне письмо. Оно было написано корявым, почти детским почерком.
