Конечно, я мог бы немедленно все бросить и смайнать в столицу-матушку. Но внутри у меня нарастало уже знакомое мне сопротивление. Я всегда не любил, когда на меня давят. А здесь шел такой прессинг, что человек с более хлипкой конституцией – как физической, так и моральной – уже сломался бы.
Нет уж, я попытаюсь доиграть предложенную мне партию до конца…
Больница была из престижных. Раньше в этом здании размещалась общественная организации – кажется, ДОСААФ – но времена переменились и добровольно содействовать армии и флоту уже никто не хочет; только за деньги и желательно за 'зеленые'.
Здание выкупил некий крутой бизнесмен (а оно было не из дешевых – памятник архитектуры какого-то там века) и основал больничку для таких же упакованных, как и сам. Эти сведения сообщил мне по дороге таксист. Он буквально запенился от злости, когда речь зашла об этом заведении для 'новых' хохлов.
Да-а, любит у нас простой народ своих 'благодетелей'… Как же, ведь они создают рабочие места.
В чем я и убедился, пока мы ехали по городу. Через каждый километр в нарушение всех пожарных и санитарных норм стояла современная заправка, каждые пятьсот метров блистали заманчивыми вывесками казино и стриптиз-бары и сплошными рядами по сторонам улицы тянулись разные 'шопы', 'маркеты',
'бистро', 'макдональды', 'бутики' и прочие заведения подобного рода, тогда как многие промышленные предприятия города не работали.
Короче говоря, спрут капитализма через такие щупальца с присосками высасывал из Украины ее и так не шибко обильные ресурсы и финансы и выбрасывал их большей частью за кордон. Если кто-то думает, что у богатеев болит сердце за свою родину и простой народ, тот или искренне заблуждается, что бывает с простодушными натурами не от мира сего, или он просто идиот.
Чем человек богаче, тем он черствее. Увы, это аксиома. И если встречается среди финансовых воротил и крутых бизнесменов белая ворона с повышенной гражданскою ответственностью и добрым, отзывчивым сердцем, то это скорее приятное исключение, нежели правило…
В регистратуре клиники меня поначалу встретили как дорогого гостя – едва не с распростертыми объятиями. (На что я был согласен без всяких оговорок – меня встретила самая настоящая Наталка- полтавка с темно-русой косой до пояса и глазами как спелые вишни).
Но когда девушка поняла, что я не будущий клиент, а не в меру любопытствующий товарищ, ее энтузиазм мгновенно иссяк, и она на глазах превратилась в красивую буку с лицом мраморной статуи.
– Значит, вы не скажете, кто был лечащим врачом Мошкина? – спросил я, продолжая приветливо улыбаться.
После того, как прозвучало имя Зямы, девушка превратилась не просто в говорящую мраморную статую, а а в обледеневшее каменное изваяние.
– Простите, но я не знаю, кто такой Мошкин.
Она смотрела не на меня, а куда-то в сторону ничего не выражающим взглядом.
– А кто знает?
– И этого я не могу вам сказать.
– Понятно. У вас как в хорошем банке – тайна вкладов гарантируется. А я могу поговорить с вашим главврачом?
– В данный момент он занят.
– И чем же, позвольте полюбопытствовать?
Девушка на миг запнулась, обдумывая ответ, но нашлась быстро:
– Олег Васильевич на операции.
– Которая будет длиться до завтрашнего дня, – подхватил я ее мысль. – А завтра у него прием.
– Вы угадали.
– Радость моя, не пудри мне мозги, – сказал я намеренно грубо. – Я хочу видеть главврача, и я его увижу.
Докладываю, что я как Терминатор – могу проходить сквозь стены.
С этими словами я решительно начал подниматься на второй этаж по лестнице, застеленной красивой ковровой дорожкой.
Но далеко продвинуться мне не дали. Наверное, у 'Наталки-полтавки' была кнопка вызова охраны, которая следила за входящими в здание посредством телекамер, потому что на лестничной площадке второго этажа меня встретили двое крепких парней.
– Вы куда? – спросил один из них, недобро прищурившись.
– Мне нужен главврач.
– Он занят.
– Тогда я готов побеседовать с его заместителем.
– Заместитель на вызове.
– Но мне очень нужно поговорить с вашим руководством!
– Запишитесь на прием и ждите своей очереди.
Черт побери! С нашими 'новыми' – неважно, хохлами или русскими – не соскучишься. Построили неприступные бастионы, завели цепных псов с 'пушками' за пазухой, – хрен к ним достучишься. Что же мне, драться с этими бобиками?
– Может, мне пройти сквозь вас, мальчики… – сказал я как бы в раздумье, окинув недобрым взглядом охранников.
– Попробуй… – угрожающе процедил сквозь зубы тот, что стоял ближе ко мне.
– Да жалко мне вас, молокососов…
Стив, какого хрена!? Нервы сдают? Парни всего лишь выполняют свои служебные обязанности. Ничего личного. И уж тем более – обидного.
Я уже развернулся, чтобы отправиться восвояси, как вдруг раздался чей-то уверенный басовитый голос:
– Что тут случилось?
Подняв голову вверх, я увидел осанистого мужчину в белом халате, который стоял на лестничной площадке, чуть выше охранников.
– Олег Васильевич, товарищ бузит… – виноватым голосом ответил один из охранников.
Главврач! Вот он мне и нужен. Похоже, удача начала поворачиваться ко мне лицом.
– В чем дело, уважаемый? – обратился ко мне главврач с высоты своего насеста.
Я присмотрелся к нему внимательней. Батюшки-светы! Да ведь это мой одноклассник Алик Логвиненко, которого мы прозвали Банан.
Он был из семьи потомственных врачей, живших не бедно. В начальных классах Алик брал с собой в школу бутерброд с колбасой, а не десерт бананы, за что и получил свое фруктовое прозвище.
– Здорово, Банан, – сказал я, широко улыбаясь. – Не узнаешь?
– Не узнаю… – На холеном лице Алика появилось недоуменное, и даже испуганное выражение.
Похоже, Бананом его уже давно никто не называл.
– А ты спустись ниже, может, тогда узнаешь.
– Минуту… – Он наморщил лоб, что должно было означать усиленную работу мысли. – Стив!?
– Ну, наконец-то…
– Стив, чертяка! – Алик расплылся в улыбке. – Вот так встреча… Поднимайся.
Мы обнялись и долго тискали друг друга под виноватыми взглядами охранников. Похоже, у них душа ушла в пятки – как же, они обидели друга самого босса. Кто знает, как он на это посмотрит…
Алик не доверил своей секретарше священнодействовать над сервировкой стола, а сделал все сам. Наверное, из-за уважения к моей персоне. И спустя десять минут мы уже отдавали дань хорошему коньяку и разным деликатесам.
– Еще несколько дней такой шикарной жизни, и я растолстею, – сказал я, треская слабопросоленную семгу.
– Ты о чем?
– Ты третий, кого я встретил из ребят нашего класса, и все кормили меня как на убой.
Я сказал это – и прикусил язык. Идиот! Надо же такое ляпнуть. И так все идет к тому, что меня могут завалить в любой момент. Не хватало мне прихватить на тот свет за компанию и своих приятелей.
– А кто были первые двое? – спросил Алик.
