- Да, черт тебя возьми, Эрик! – Герцог нахмурился.
В этот раз «паузу» включил доктор Мелроуз. Изображение на экране замерло.
- Вот оно. Три раза. Он отчетливо повторил: «Эрик». Как будто звал Эрика Диксона.
Баррис покачал головой.
- Когда вы начнете соображать, – Мелроуз сердито защелкал кнопками. Включенная в режим перемотки запись продемонстрировала Герцога, оживленно скакавшего по камере. Стало заметно, что руки его двигаются так, словно бы он отыскивает способ вырваться на свободу, рвет перед собой невидимые путы. – Мелроуз включил нормальную скорость в режиме воспроизведения. Теперь смотрите... – изрек доктор.
Герцог медленно повернулся на каблуках:
- Значит, ты просто впал в маразм...
Голос Герцога звучал несколько странно, в более низкой тональности. При этом очень правдоподобно. Присутствующие испытали ощущение, схожее с тем, что называется «бегущие по спине мурашки».
- ...Или потерял голову от выпивки. Неужели ты думаешь, что у него нечем на это ответить? Я не поверю ни на минуту, что он собирается ждать, пока я передумаю. Это лаборатория, Эрик, и мы – только лабораторные крысы.
Выражение лица Герцога также менялось на глазах у остолбеневшего директора корпорации.
После пары минут такого диалога с самим собой, Герцог задавал себе вопросы одним голосом и отвечал совершенно другим, Баррис сам нажал кнопку паузы и потер колючий подбородок, сложив руки на груди. Брился он всегда по утрам. Медленно, но верно озадаченное выражение на его лице сменилось улыбкой.
- Я хочу вернуться к нормальной жизни, – продолжал разговаривать Герцог.
- Конечно, – ответил он сам себе с усмешкой. – К двум феечкам, которых ты оставил на произвол судьбы.
Баррис снова остановил просмотр, пошевелил губами, озадаченно блеснул очками:
- Расскажите-ка мне подробнее.
- Все очень просто, – заговорил Мелроуз. – Каждый человек вырастает в определенном культурном субстрате или слое, и субстрат этот, как и окружение, являются уникальными. Всем нам приходится говорить, но при этом мы по-разному используем голосовые связки. А некоторые люди сверх того, еще одарены мимически...
- Но что это за голос, которым говорит Арбор? Что-то до боли знакомое... Неужели...
- Эрик Диксон, – сказала Дина. – И звучит он так странно, потому что ему приходится пользоваться чужими голосовыми связками. При этом меняется тембр и ритм речи. А также ее тональность. Из-за всего этого и странное звучание. Такое дано только чревовещателям, но перед нами не тот случай. В биографии Герцога Вильяма Уэшли Арбора нет следов путешествия с бродячим цирком. Спрашивается – откуда он мог получить подобные навыки?
Баррис рассмеялся:
- Значит, этот странно медитирующий человек – вовсе не Вильям Уэшли Арбор. – Тут он запнулся на секунду и зажмурился, словно не желая верить своим глазам: – Эрик Диксон. Добро пожаловать из царства мертвых.
- Лучше не скажешь – осторожно вставила ассистентка.
- Возможно, это не воскрешение из мертвых, – заговорил Мелроуз. Потому что если перед нами не его душа – если таковая субстанция вообще существует, – то уж, по крайней мере, его личные воспоминания.
- Да и черт в ней, с душой, – произнес Баррис. В одном из небольших экранчиков, окружавших центральный монитор, он отыскал изображение камеры в реальном времени. – Нет, вы только посмотрите на него, и вы еще будете мне рассказывать, что это всего лишь память?
- Память плюс инстинкты, – дополнила девушка. – Пока нет уверенности в том, находится ли в норме душевное состояние самого мистера Арбора.
- Очень может быть, что он полагается на воспоминания Диксона в распутывании ниток на рукаве, используя соответствующие инстинкты.
- В таком случае, что вы можете сказать об этой беседе. Как она вам? поинтересовался Баррис. – Ведь что-то происходит в голове этого парня, неподвластное уму?
- Возможно, это лишь догадка, – встрял Мелроуз, – но вполне вероятно, что в подходящих условиях вторая личность может возобладать над хозяином тела.
- Значит, у нас в камере окажется сам Эрик Диксон. Собственной персоной.
- Его память. И у нас нет никакого способа узнать это на данном этапе.
- Да уж, – Баррис направился к маленькой двери.
- Нам нужно собрать данные, чтобы получить более полную картину происходящего.
- Как раз именно этим мы и собираемся заняться. Пойдемте со мной, Винсент. Зайдем, поговорим с ним.
- Поговорим? – Мелроуз сделал неуверенный шаг к двери. – Вы уверены...
- Вы же ученый. Право, даже стыдно за вас, – сказал Баррис с вызовом. И, подталкивая Мелроуза в спину, повел его к лабораторному карцеру.
Мелроуз замешкался на секунду, затем напоследок повернулся к Дине и неуверенно сказал:
- Подключите Форсунки Усмирения, и если что пойдет не так, заполните камеру сонным газом.
- Да ничего не случится, – Баррис налег на дверь, плотнее запирая ее. Если все идет в соответствии с тем, что вы мне рассказали, я хочу зайти и поговорить с этим человеком.
- Поговорить с его воспоминаниями, – поправил Мелроуз. – Тут есть существенная разница. Помните, он был одним из первых, а вот уже минуло десятилетие со времени набора первой Серии. Так что мы собираемся беседовать с воспоминаниями человека, утерянного с четверть столетия человеческой истории.
- Да, – неохотно согласился Баррис, уже готовый столкнуться с любой загадкой, с любым временным и житейским парадоксом. – Трудно примириться с тем, что этот парень, написавший приключения Несгибаемого Белого к фильмам, уже давно мертв.
- Дело обстоит куда серьезнее, – сказал Мелроуз, останавливаясь перед дверью, ведущей в камеру Герцога. – Эрик Диксон был пилотом во время Арколианской войны. Так что надо быть осторожнее и не проговориться об Альянсе.
- Да что за чушь! – возмутился Баррис. – Ведь он еще был жив в то время, когда Альянс был подписан. Не забивайте мне голову чепухой.
- И все же, – настаивал Мелроуз. – Не упоминайте, пожалуйста, о прибытии в наш мир Арколианской делегации. Ведь он происходит из времен, когда арколианцы были Врагом Номер Один.
- Да-да, ну, конечно. – Баррис вставил карточку в замок. – Можно подумать, в обычных разговорах так часто задевается эта тема.
Заключенный по-прежнему сидел на койке и грыз рукав. От этого занятия его отвлек скрип открываемой двери. Он неспешно повернулся к двум посетителям. Взгляд его был холоден и равнодушен.
- Что случилось? – спросил Баррис игривым тоном. – Винсент вас плохо кормит?
Уже не обращая внимания на растерзанный рукав, Герцог опустил руку и оглянулся.
- В самом деле странно, – сказал он хрипло. – Ведь я вас знаю.
Прежде чем Баррис успел раскрыть рот, Мелроуз поспешил навстречу:
- Что ж тут странного?
Заключенный задорно блеснул зубами.
- Потому что, могу поклясться – в жизни не встречал никого из вас.
Мелроуз с Баррисом переглянулись.
- Может, где-то в гостях, на вечеринке, – предположил Мелроуз. Виделись где-нибудь, но не были друг другу представлены.
Герцог зажмурился.
- Нет. – Он медленно покачал головой. – Я точно помню. Последняя вечеринка, на которой я присутствовал... – тут он замолк и нахмурился.
Баррис шагнул вперед, но Мелроуз удержал его, протянув руку:
