после возвращение в Македонию. Александр «в письме к своей матери говорит, что он получил некие тайные ответы, о которых он скажет ей и только ей одной»(Плутарх), но он так и не вернулся домой. «Какие вопросы ои (Александр) задавал оракулу, какие ответы он получал – это проблемы, которые обсуждаются историками до сих пор и которые никогда не будут разрешены, потому что Александр держал это в тайне. Он написал своей матери, говоря ей, что сообщит свою тайну только ей после возвращения; но поскольку он не вернулся в Македонию, она умерла вместе с ним»2. Это сожаление по поводу нашего неведения пророчеств, данных оракулом и отказ даже от попытки узнать о том, что произошло между жрецом и царем, совершенно неоправданны, поскольку теперь мы располагаем ответами на вопросы Александра, высеченными на камне стелы Изгнанников, воздвигнутой жрецом – еще одним человеком, принимавшим участие в этом знаменитом, но тайном сеансе.
Посетил ли Александр египетские Фивы?
Александр пробыл в Египте с осени 332 г. до н. э. до весны 331 г. О его деятельности в Египте, об основании им Александрии и о его поездке в оазис Сива известно лучше всего/потому что все это описано его более поздними греческими и латинскими биографами. Они, однако, черпали материал из несохранившихся текстов соратников Александра в его завоевательных походах в Азию и Африку, в Египет. Клитарх, правивший Александрией вскоре после ее основания, собрал письменную и устную информацию об Александре, чтобы составить его биографию. Его труд известен главным образом из цитат и ссылок в работах более поздних авторов.
Проблема, которую мы теперь собираемся поднять, не столь уж велика: посещал ли Александр Фивы, столицу Верхнего Египта? В описаниях его пребывания в Египте, имеющихся в его более поздних биографиях, такая информация отсутствует, и создается впечатление, что он ограничил свой маршрут Дельтой,.или Нижним Египтом, поскольку упомянуты старая столица Мемфис, место будущей Александрии и дорога через пустыню в северный оазис. Что касается этого путешествия, свидетельства Птолемея и Каллисфена противоречат друг другу: в то время как один утверждает, что Александр вернулся тем же путем, каким пришел, то есть вдоль побережья, а потом на юг, другой сообщает, что обратный путь проходил по сухопутной дороге внутри страны. Курций Руф, один из более поздних авторов, обронил фразу, которую я уже имитировал на предшествующих страницах: «Из Мемфиса, спустившись по реке, царь направился в глубь Египта». Но ближе к концу своего повествования тот же автор заявляет: «Александр испытывал сильное желание… посетить внутренние районы Египта и даже Эфиопию. Знаменитый дворец Мемнона и Тифона привлекали его, жаждущего познать древности, почти так же, как Тропик Рака. Но приближавшаяся война… не оставляла времени».
Под дворцом Мемнона Курций Руф скорее всего имел в виду храм Луксора, построенный Аменхотепом III, поскольку его колоссальные сидящие статуи на западной равнине Физ, на противоположном от Луксора берегу Нила, были известны в греческом мире как воплощение легендарного Мемнока*. Таким образом, Курций Руф, как кажется,считал, что Александр проник в глубь Египта, поднявшись вверх по реке, но не далее Асвана, вблизи Тропика Рака, не до самих Фив.
Натура Александра, человека любознательного, пытливого, а также тщеславного, вряд ли удержала бы его от посещения храмов древней столицы, известной ему после чтения Гомера: Ахилл, любимый герой Александра, говорит о неисчислимых богатствах стовратных Фив, где у каждых ворот стояло по двести колесниц. Для греков это был самый великолепный город мира. Даже ныне Фивы ежегодно привлекают множество туристов. Как сын бога Амо-на, Александр должен был испытывать сильное желание посетить величественный храм Амоиа в Карнаке – восточных Фивах: он не пощадил себя, когда предпринял утомительную поездку по пустыне в Снву, тяжелое многодневное путешествие, а удобная ладья могла доставить его в Фивы довольно быстро. Он провел полгода, странствуя по Египту, и стремление сэкономить время не могло бы удержать его от того, чтобы подняться вверх по реке до Фив. Разумно также предположить, что, дабы быть коронованным царем Верхнего и Нижнего Египта – титул, который он себе присвоил, – ему следовало бы появиться на церемонии не только в Мемфисе, но и в Фивах.
В храмах Амона в Луксоре и Карнаке Александр построил, в соответствии с обетом, специальные комнаты, и в них сохранились барельефы с изображением Александра, которые до сих пор показывают туристам. Эти комнаты являются весомым аргументом в пользу предположения, что Александр посетил Фивы и был посвящен здесь Амо-ну – верховному божеству египетского пантеона.
Тот же самый вывод можно сделать на основании стелы Изгнанников (стелы Мауниера). «Их сердца возрадовались, потому что (его Величество) пожелал явиться на Юг с полной мощью и победой, чтобы успокоить сердце этой земли и изгнать ее врагов…» Слова о «Юге» вполне могут означать, что царь прибыл в Египет с севера: он шел из Македонии через Анатолию, Сирию и Палестину. Но в следующем фрагменте мы читаем: «Он прибыл в этот город с радостным сердцем; фиванский юноша встретил его с поздравлениями, во главе посольства». Следуюгцая фраза на этой поврежденной стеле говорит о назначении его величеством Менхеперре «на трон его отца как верховного жреца Амона-Ре, царя богов, командующего армиями Юга и Севера». Совершенно натянутым выглядело бы предположение о том, что все это «празднество» было устроено для верховного жреца, который прибыл в Фивы после своего назначения, а не для «его величества», который назначил его или утвердил его на наследственном посту.
Надпись, содержащая обет Александра, в храме Амо-на в Карнаке заслуживает особого непредвзятого внимания археологов. Тутмос III был известен своим царским прозвищем Менхеперре. Таким же, как мы выяснили, было имя князя-жреца, который принимал Александра в оазисе. Следовательно, было бы полезно повторно исследовать сохранившиеся части надписи, чтобы решить, правильным ли является прочтение: «Александр по обету построил комнату для Тутмоса III». Так быть могло, поскольку Тутмос III был величайшим полководцем египетской истории, жившим и воевавшим за шесть веков до Александра1. Но не могло ли случиться так, что имя Менхеперре относится к верховному жрецу и что сам Менхеперре был одним из тех, кто позаботился, чтобы имя или изображение Александра было высечено в Карнаке в определенной связи с его собственным именем? Сын Менхеперре, как мы увидим, составил длинную надпись по самому ничтожному поводу и запечатлел ее на стенах Карнака. разве могло бы гораздо более важное событие остаться никак не обозначенным его отцом? Стела Изгнанников была найдена именно в Луксоре – еще одном храмовом комплексе Фив. И остаются сильные сомнения в том, что часовня, построенная Александром, посвящалась, как обычно считали, знаменитому древнему фараону.
«Оракул Амона в Сиве был «филиалом» оракула Фив»2. Это также объясняет, почему Менхеперре вынужден был действовать и в том и в другом месте. Или до своего паломничества в оазнс или после возвращения из него Александр посетил Фивы.
ГЛАВА IV
СИ-АМОН
Пенузем II
Когда Александр после своих походов в Центральную Азию и в долину Инда лежал на смертном одре в Вавилоне, его спросили, каковы его последние желания. Он попросил только об одном – быть погребенным в оазисе Сива, где восемь лет назад он услышал, как оракул провозгласил его сыном бога. Кортеж доставил тело Александра в Египет, но Птолемеи был против того, чтобы отдавать тело жрецам оазиса, и выбрал для него могилу в Александрии. Она так никогда н не была найдена. В Сидоне был найден мраморный саркофаг невероятной красоты. Он был украшен изображениями войны и охоты. Теперь он находится в музее Стамбула и известен как саркофаг Александра, но, кроме его великолепия, ни надпись,
