зрелостью, чем его двадцатилетний соперник, недавний юниор Анфимов. Но встречный бой с его лобовым прямолинейным натиском уравнивает мастерство, выдвигая не столько опыт, сколько случайное стечение обстоятельств. Нельзя сказать, что Анфимов был лучше. Он пропустил не меньше сильных ударов; ему просто повезло: после одинакового количества нокдаунов — 2:2 — кто-то должен был первым пересечь запретный рубеж. Этим неудачником и стал Каратаев. При трех нокдаунах рефери обязан прекратить бой.
Тарасенков оказался на полу при схожей ситуации. Весь первый раунд он лез на рожон, пренебрегая защитой и осыпая соперника градом ударов. Рискиев, его противник, отвечал тем же. И в конце раунда Тарасенков нарвался на мощный кросс, который и послал его на брезент.
Но если Каратаев и Тарасенков могли привести хоть какое-то оправдание: оба, будучи темповиками и обладая большой физической выносливостью, работали в общем-то близко к своей манере, то у Юоцявичуса, ввяжись он в рубку, не осталось бы даже и такого утешения.
— Не волнуйся, — сказал он мне перед боем.
А через минуту Дан Позняк уже махал перед его носом ладонью: нокдаун.
Правда, виной на сей раз была не забывчивость Юозаса, а одна из тех ошибок, которых время от времени не в состоянии избежать ни один, пусть даже первоклассный боксер. Бой есть бой, и от перчатки противника никто не застрахован.
— Чудно он меня как-то зацепил. Бил я, а попало мне, — сказал Юозас в перерыве.
— Случайность?.. А вообще не зевай, в одной восьмой и четвертьфиналах всегда много «темных лошадок».
Поляновского, боксера из общества «Труд», я на ринге до этого не видел. В общем-то, ничего особенного, но с этим правым прямым у него неплохо получилось. Учуял как-то, что финт, и вместо того чтобы закрыться, врезал со свободной руки сам. Хотя, конечно, рискованно: Юозас и ногу переменил — попробуй угадай, ложный это выпад или настоящий удар. Но дальше игра опять пошла в одни ворота. Юозас выиграл бой чисто, с большим преимуществом.
В финале он встретился с Панкратовым из «Трудовых резервов», который перед тем выиграл у Рискиева. Панкратов буквально из кожи лез, чтобы переломить бой и вынудить противника пойти на обмен ударами, но Юоцявичус все время был начеку. Его правая действовала безотказно, а работа ног была выше всяких похвал. Когда Панкратов кидался в очередную атаку, он либо натыкался на перчатку, либо перед ним оказывалась пустота. Кулаки его рассекали воздух, не доставая цели, а когда он переставал, перчатка Юозаса неумолимо настигала его, и боковые судьи записывали все новые и новые очки. И так весь бой, раунд за раундом.
Знаменитый в прошлом боксер Валерий Попенченко, который тоже работал в весе семьдесят пять килограммов и потому с особым пристрастием следил за всем, что происходило в этой весовой категории, оценивая финальный бой, отозвался коротко, но исчерпывающе. «Лично я ценю в боксе в первую очередь умение контратаковать, — писал он в газете «Советский спорт». — И это качество приятно отличает и выделяет среди остальных Юоцявичуса. На мой взгляд, он сегодня наш лучший тактик. Он умеет превосходно использовать собственные достоинства и навязывать партнеру удобные для себя темп и дистанцию. Панкратов тоже хороший боксер, он сделал все, что мог, чтобы перевести бой на ближнюю дистанцию. Но в отличие от Юоцявичуса он начинал свои комбинации с попытки ударить, а надо, чтобы удар был завершением, венцом комбинации».
Трудно к этому что-либо добавить. Разве лишь одно: ближний бой, которого столь искусно научился избегать Юоцявичус, сам по себе не является чем-то нежелательным в боксе; он такая же составная его часть, как бой на средней и дальней дистанциях. Сам Попенченко, кстати, блестяще владел искусством ближнего боя. Просто Юоцявичус, как уже говорилось, не был для него создан. И изменить тут никто ничего не в состоянии. Каждому свое.
Главное, уметь трезво оценивать свои силы и свои слабости. То, чего не дано добиться одним путем, можно завоевать иначе. Не надо только изменять себе, стараться насиловать природу. Победа одна, но путей к ней множество. И Юоцявичус лишний раз доказал это в Казани. Вторая золотая медаль чемпиона открыла ему дорогу в Мадрид. Он в те дни, бесспорно, был лучшим боксером страны в своем весе.
Настал час доказать, что он может стать лучшим в Европе…
Мадрид. 21 июня 1971 года. Поздний вечер.
Звучит гонг, и стрелки на световых часах Мадридского Дворца спорта начинают отсчитывать секунды последнего, третьего раунда финального боя XIX первенства Европы. Пусть победит сильнейший…
Нэстак, как распрямившаяся пружина, стремительно бросается в атаку. Юоцявичус точными, выверенными до миллиметра движениями уходит от ударов и тотчас отвечает прямыми в голову: раз-два! Так называется в боксе короткая двухударная серия. Она проста и доступна любому боксеру, но все зависит от исполнения… А оно великолепно. Оба удара прошли, и прошли так чисто, что чище, пожалуй, уже нельзя. Теперь атакует Юозас; схватка завязывается в центре ринга, идет борьба за инициативу…
Восемь золотых медалей уже разыграно. У нас пока одна — в первом среднем весе. Все ли я сделал для того, чтобы мой ученик добыл еще одну золотую медаль? Я знаю, что не раз уже задавал себе этот вопрос, я знаю и ответ на него, но все-таки вновь и вновь спрашиваю себя о том же самом. Спрашиваю и сверяю ответ с тем, что происходит на ринге.
Юоцявичус выглядит свежим, он сумел оправиться после нокдауна. Зрители сейчас явно на его стороне и не скупятся на выражение своих симпатий: каждый его точный удар, каждая точная защита вызывает лавину аплодисментов. Румын по-прежнему агрессивен и не щадит ни энергии, ни сил. Его короткие мощные руки, казалось, не знают усталости, но я знаю, что так будет не всегда. Я знаю, что он скоро выдохнется. Я вижу это по движениям его ног: они устают быстрее… Но пока еще рано, пока еще у Нэстака достаточно сил.
Вот он взрывается в очередной атаке. Работает боковыми, но слишком размашисто, слишком откровенен замах… Это тоже признак усталости, один из первых намеков на нее. Нэстак пытается пройти в ближний бой; его хуки резки и опасны, но пока они идут в плечи и перчатки… А вот этим боковым левой он мог бы закончить бой! Мог бы… Но Юозас его ждал, этот сокрушительный боковой; молниеносный уклон в сторону и тут же встречный прямой слева.
Румын грохнулся на брезент.
А трибуны поднимаются на ноги; там поняли: исход поединка теперь предрешен. Юоцявичус не захотел ждать, когда противник выдохнется; он резонно решил, что настала пора ему в этом помочь. Если Нэстак и встанет, прыти в нем все равно поубавится…
Нэстак встал.
Это было непросто. Но на европейском ринге слабаки в финал не выходят. Румын встал почти сразу же, но боя вести не мог, и рефери считал ему до восьми.
Странно, но тем не менее факт: Юозас к концу боя выглядит обычно лучше, чем вначале. Будто и в самом деле его надо подстегнуть хорошей, как говорят боксеры, плюхой. Если так, то он ее получил. Еще во втором раунде. А сейчас, в третьем, сумел отквитать, и отквитать, прямо надо сказать, неплохо.
Теперь игра начинает идти в одни ворота. При том темпе, в котором сейчас ведет бой Юозас, заметна даже незначительная потеря в быстроте. А Нэстак стал явно медлительнее. У него, пожалуй, остался единственный шанс — поймать на удар. Но вряд ли ему это удастся… Вряд ли!..
Когда рефери поднимает вверх руку нового чемпиона Европы, зал взрывается долго незатихающей овацией. Юозас поднимает вторую перчатку, отвечает на приветствие и идет в свой угол.
— С победой! — говорю я ему. — С твоей самой большой победой!
— Нет! — говорит он мне. — Нет. Это твоя и моя победа. Это наша победа.
Я киваю в ответ головой. Он прав: победа никогда не принадлежит одному; победу делают вместе.
ВМЕСТО ЭПИЛОГА
