– Все в порядке. Я пришел в себя. Этого больше не случится. Хочу только сказать, что все началось как шутка. Я и пальцем больше не дотронусь до вас.
Насупившись, Закари замолчал и быстро отвел глаза, будто боялся взглянуть на нее.
– Поверьте, меньше всего я думал о сексе. У Луиз горело лицо. Боль и стыд душили ее. Невидящим взором она уставилась в сад. Шутка, думала она, чувствуя себя униженной. Значит, все это было для него шуткой?
– Я потерял контроль над собой, – сказал Закари глухим голосом. – Вы, наверное, изучали психологию и сможете понять, что происходит со мной. В первый момент я разозлился и поцеловал вас, потому что меня выводила из себя ваша жалость ко мне. Но когда уже хотел отпустить вас, я вдруг подумал о другом… о другой…
Луиз окаменела. Целуя ее, он думал о другой? Это так потрясло ее, что слезы сами собой выступили у нее на глазах.
– Поэтому я потерял голову, – продолжал Закари. – Идиотизм, правда? Глупо все время думать о том… о той…
Луиз сдерживала как могла слезы, но в то же время ее заинтриговали его слова. О той? О другой? О ком он говорил?
– Трудно даже сказать, существует ли она, – смущенно добавил Закари. – Я ее совсем не знаю. Ни имени, ни где она живет, ничего вообще. Увидел ее однажды издалека, и… – Он порывисто вздохнул. – Но ее образ преследует меня. Можете вы это понять?
– Да, – прошептала она, поглощенная собственной болью. – Да, могу.
Луиз понимала его лучше, чем он думал. Образ Закари тоже преследовал ее с тех пор, как она впервые увидела его, и с каждым днем все сильнее и сильнее.
– Можете? – Он посмотрел на нее с сомнением. – Если бы мне раньше сказали, что я буду мечтать о девушке, с которой даже незнаком, я бы рассмеялся. Это что-то вроде болезни, но я не могу вылечиться. Возможно, она живет только в моем воображении подобно миражу. Я тысячу раз твердил себе это. Нельзя влюбиться в девушку, с которой ты даже не разговаривал, это бред. В конце концов, что я знаю о ней?
Он резко повернулся, прошелся по студии, опять повернулся, опять прошелся, засунув руки в карманы своих голубых джинсов.
Луиз наблюдала за ним, что есть силы прикусив нижнюю губу, чтобы не расплакаться. Она не особенно скрывала свои чувства.
Закари надрывно рассмеялся.
– Воспоминание о ней изводит меня, как ничто на свете! А она может быть тупой, как дерево, ветреной кокеткой или просто занудой. Или быть замужем и иметь двоих детей. Я находил самые веские причины, по которым ее следовало забыть, но не смог. Она снится мне каждую ночь, я просыпаюсь с мыслью о ней.
Луиз не представляла, что можно так переживать. Его эмоциональность, страстная напряженность в лице, порывистые движения вызывали в ней такую ревность, что впору было закричать.
– Я видел ее лишь раз, – медленно произнес Закари. – Как странно…
Он остановился, посмотрел на Луиз затуманенным взором своих серых, полуприкрытых веками глаз, будто его ослеплял свет, проникающий в студию сквозь большие окна.
– Как странно… – повторил он. – Это случилось в тот вечер. Как думаете: это совпадение или именно поэтому я не могу ее забыть?
Каким-то образом Луиз нашла в себе силы спросить низким прерывающимся голосом:
– В какой вечер?
Их глаза встретились, и между ними словно установилась внутренняя связь. Луиз уже знала ответ и, прежде чем он успел произнести хоть слово, прошептала:
– В тот вечер, когда случилась авария?
Закари кивнул.
Она тихо вздохнула, чувствуя смятение в мыслях, и попыталась найти какой-то смысл в том, что он говорил.
– Я находился где-то между Тэйретоном и Уинбери, – начал Закари. – Ехал довольно осторожно, потому что в багажнике были холсты и я не хотел, чтобы с ними что-то случилось. Думал о выставке. Волновался – ведь это должна была быть моя самая значительная выставка. Наступили сумерки, и я включил фары, потому что видимость стала скверной. Я уже выехал за город, а фонарей вдоль дороги не было. И вдруг впереди справа от меня промелькнуло что-то светлое… что-то белое на фоне забора или стены. Не помню… Я вздрогнул. Разобрать, что это такое, было невозможно. Я нажал на тормоз, и машина поползла черепашьим шагом.
Боже, о чем он говорит? – спрашивала себя Луиз, изумленно глядя на него своими темными глазами. Поймав ее взгляд, Уэст поморщился.
– Я знаю, что это смахивает на бред… Но я подумал… буквально на секунду… что это привидение.
– Привидение? – Она саркастически посмотрела на него. – Я полагала, что вы не из тех, кто верит в подобные вещи.
– Да, не из тех. Это, конечно, было не привидение, – твердо сказал Закари. – Но вы же знаете, какие шутки может сыграть с вами воображение, особенно в сумерках, когда все вокруг сереет и как будто растворяется в ночной мгле. Довольно коварное время суток. Я еще раз посмотрел в ту сторону, посмеиваясь над собой: не думал, что обладаю такой живой фантазией. И увидел девушку. Она медленно шла вдоль изгороди… Да, это была изгородь, теперь я точно вспомнил. Изгородь вокруг большого сада, в глубине которого, наверное, стоял дом. Но я не видел ничего, кроме нее. Казалось, она вечно бродит в этих сумерках в этом саду. На ней было что-то белое, свободное, развевающееся, как ночная рубашка викторианских времен.
