Брайан Грин. Ткань космоса: Пространство, время и структура реальности

Обобщаем: когда вселенная расширяется, материя и радиация теряют энергию в пользу гравитации, в то время как поле инфлатона извлекает энергию из гравитации.*

(*) 'Когда вселенная расширяется, потеря энергии фотонами может непосредственно наблюдаться вследствие растягивания их длин волн, – они подвергаются красному смещению, – и чем больше длина волны фотона, тем меньшей энергией он обладает. Фотоны микроволнового фона подвергались такому красному смещению около 14 миллиардов лет, что объясняет их большие – микроволновые – длины волн и их низкую температуру. Материя подвергается сходной потере своей кинетической энергии (энергии движения частиц), но полная энергия, связанная в массе частиц (их энергия покоя – энергия, эквивалентная их массе, когда они покоятся) остается постоянной.'

Стержневая природа этих наблюдений становится ясной, когда мы попытаемся объяснить происхождение материи и радиации, которые составляют галактик, звезды и все другое, чем населен космос. В стандартной теории Большого взрыва масса/энергия, переносимая материей и излучением, постоянно уменьшается при расширении вселенной, так что масса/энергия в ранней вселенной намного превышала то, что мы видим сегодня. Таким образом, вместо предложения объяснения, откуда взялась вся масса/энергия, в настоящее время населяющая вселенную, стандартная модель Большого взрыва ведет бесконечную войну с противником, занявшим позицию на высоте: чем дальше назад заглядывает теория, тем больше потери массы/энергии она должна как-то объяснить.

Однако в инфляционной космологии верно почти противоположное. Повторим, что инфляционная теория утверждает, что материя и радиация были произведены в конце инфляционной фазы, когда поле инфлатона выделило удерживаемую им энергию, скатившись с возвышения в выемку в своей чаше потенциальной энергии. Следовательно, важный вопрос будет таков: точно так же, как инфляционная фаза была доведена до завершения, которое теория может оценить для поля инфлатона, содержащего громадное количество массы/энергии, есть ли все необходимое, чтобы выдать материю и радиацию в сегодняшней вселенной?

Ответ на этот вопрос таков, что инфляция может это сделать, даже совершенно не вспотев. Как уже объяснялось, поле инфлатона является гравитационным паразитом – оно поедает гравитацию, – так что полная энергия поля инфлатона возрастает, когда пространство расширяется. Более точно, математический анализ показывает, что плотность энергии поля инфлатона остается постоянной в течение инфляционной фазы быстрого расширения, подразумевая, что собранная в нем полная энергия растет прямо пропорционально объему заполненного им пространства. В предыдущей главе мы видели, что размер вселенной в ходе инфляции возрастает, как минимум, на фактор 10³⁰, который означает, что объем вселенной возрастает на фактор, по меньшей мере, (10³⁰)³ = 10⁹⁰.

Соответственно, заключенная в поле инфлатона энергия возрастет на тот же самый гигантский фактор: когда инфляционная фаза подходит к концу, примерно через 10^–35 секунды после ее начала, энергия поля инфлатона возрастает на фактор порядка 10⁹⁰, если не больше. Это означает, что при запуске инфляции полю инфлатона не нужно иметь много энергии, поскольку гигантское расширение, им порожденное, гигантским образом увеличит переносимую им энергию. Простой расчет показывает, что мельчайший кусок пространства, порядка 10^{– 26} сантиметра в поперечнике, заполненный однородным полем инфлатона – весом не более двадцати фунтов – в ходе последующего инфляционного расширения приобретает достаточно энергии, чтобы оценить ее как все, что мы видим во вселенной сегодня.[2]

Так что в полном контрасте со стандартной теорией Большого взрыва, в которой полная масса/энергия ранней вселенной была невыразимо гигантской, инфляционная космология через 'вычерпывание' гравитации может произвести всю обыкновенную материю и излучение вселенной из мельчайшего двадцатифунтового куска заполненного инфлатоном пространства. Это ни в коем случае не отвечает на вопрос Лейбница о том, почему имеется нечто вместо ничего, поскольку нам еще необходимо объяснить, почему имелся инфлатон или даже пространство, которое он занимал. Но нечто, требущее объяснения, весит много меньше, чем моя собака Рокки, и это определенно совсем другая стартовая позиция, чем предусматривалось в стандартной модели Большого взрыва.*

(*) 'Некоторые исследователи, включая Алана Гута и Эдди Фархи, изучали, можно ли гипотетически создать новую вселенную в лаборатории путем синтезирования кусочка поля инфлатона. Абстрагируясь от факта, что мы все еще не имеем прямой экспериментальной проверки, что это за вещь такая поле инфлатона, отметим, что двадцать фунтов поля инфлатона должно было бы быть втиснуто в ничтожный объем пространства размером грубо около 10^–26 сантиметра, а потому плотность была бы гигантской – примерно в 10⁶⁷ раз больше плотности атомных ядер – что находится за пределами того, что мы можем произвести сейчас или, вероятно, всегда.'

Инфляция, гладкость и стрела времени

Возможно, мой энтузиазм уже выдал мои пристрастия, но весь прогресс, который наука достигла в наше время, достижения в космологии наполняют меня величайшим трепетом и смирением. Мне кажется, что никогда не терялся тот ажиотаж, который я первоначально почувствовал годы назад, когда впервые изучал основы ОТО и осознал, что из нашего мельчайшего угла пространства-времени мы можем применить теорию Эйнштейна для изучения эволюции целого космоса. Теперь, несколько десятилетий спустя, технологический прогресс подвергает эти некогда абстрактные предположения, как вселенная вела себя в свои самые ранние моменты, наблюдательному тестированию, и теория на самом деле работает.

Повторим, однако, что помимо общей важности космологии для истории пространства и времени, Главы 6 и 7 направили нас на изучение истории ранней вселенной со специальной целью: поискать истоки стрелы времени. Вспомним из этих глав, что единственная убедительная схема, которую мы нашли для объяснения стрелы времени, заключалась в том, что ранняя вселенная имела экстремально высокий порядок, то есть экстремально низкую энтропию, что установило основу для будущего, в котором энтропия всегда увеличивается. Точно так же, как страницы Войны и Мира не могли бы обладать способностью все более беспорядочно перемешиваться, если бы они не были в некоторый момент аккуратно упорядоченными, так и вселенная тоже не могла бы обладать способностью все более разупорядочиваться – молоко разливаться, яйца разбиваться, люди стареть – без того, чтобы она имела высоко упорядоченную конфигурацию в начале. Загадка, с которой мы столкнулись, заключается в объяснении, как могла возникнуть эта высоко упорядоченная низкоэнтропийная стартовая точка.

Инфляционная космология предлагает солидный прогресс в этом вопросе, но позвольте мне сначала напомнить вам загадку более точно в случае, если некоторые существенные детали ускользнули от вашего внимания.

Имеется строгое доказательство и малые сомнения, что раньше в истории вселенной материя была распределена по всему пространству однородно. Обычно это может быть охарактеризовано высокоэнтропийной конфигурацией – подобно молекулам углекислого газа из бутылки колы, распространившимся однородно по всей комнате, – и потому может быть настолько банальным, что едва ли требует объяснения. Но когда действует гравитация, как это имеет место при рассмотрении целой вселенной, однородное распределение материи является редкой, низкоэнтропийной, высоко упорядоченной конфигурацией, поскольку гравитация подвигает материю к формированию комков. Аналогично, гладкая и однородная кривизна пространства также имеет очень низкую энтропию; она высоко упорядочена по сравнению с дико вспученной, неоднородной пространственной кривизной. (Точно так же, как для страниц Войны и Мира имеется много способов быть разупорядоченными, но только один способ быть упорядоченными, имеется много способов для пространства иметь разупорядоченную, неоднородную форму, но всего несколько способов, в которых оно может быть полностью упорядоченным, гладким и однородным). Так что мы остаемся с загадкой: Почему ранняя вселенная имела низкоэнтропийное (высоко упорядоченное) распределение материи вместо высокоэнтропийного (сильно разупорядоченного)