перебирать кости мертвой земли.
- Дурак ты, Гидеон Аш.
- Мы собираемся быть соседями надолго, хаджи Ибрагим. Я надеялся, что ты жела-ешь лучшего для своего народа.
- Не от вас, - ответил Ибрагим и сел на лошадь.
- Надо нам встретиться. Нужно потолковать о таких вещах, как ограда и чума. Это касается нас обоих, - сказал Гидеон.
- Как я могу встречаться, если вы мухтаром выбрали бабу?
- Мы выбираем своих лидеров. Наши лидеры не выбирают нас, - сказал Гидеон.
- Совсем плохой порядок. Никогда не будет действовать, - сказал Ибрагим. - Я встречусь, но только с тобой и только на моем холме.
- Разок на холме. А разок здесь у ручья, - ответил Гидеон.
Отъехав, Ибрагим удивился, что больше сердился на еврея, чем на Кабир-эфенди. От Кабира штучки такого рода были ожидаемы и понятны. Но милости от евреев? Никогда!
Ибрагим прискакал к перепуганному собранию у кафе. Он спокойно уселся за свой столик, пока Фарук подобострастно ставил перед ним финджан с кофе. Не спеша налил его и отхлебнул, изучая полные страха, обращенные к нему глаза.
- Эфенди продал нашу воду евреям, - сказал он. Он поднял руку, предупреждая мас-совую истерику. - Но я велел еврею наполнить наш колодец не позднее, чем поднимется солнце, иначе и пятьдесят английских кораблей не спасут его осла.
- Вот это да!
- Еврей дал письмо. Я дал ему выбрать: выдергивать ему волосы из бороды по одно-му или сразу горстью.
- Это война?
- Нет. Он умолял о мире. Я его пожалел!
- Хаджи Ибрагим! - послышался чей-то голос. - Вода наполняет колодец!
Раздались радостные крики и свист.
- Великий хаджи Ибрагим!
Отец Хани протолкался к столу.
- Мой сын, Ибрагим. Что насчет Хани?
- А, да. Я ему сказал, что такой отличный парень, как Хани, не мог такого сделать. Он просто навещает родственников. Еврей согласился, чтобы было тихо с этим, и через некоторое время Хани сможет потихоньку вернуться в Табу.
- Да благословит Аллах каждый твой вдох и шаг, хаджи Ибрагим.
После вечерней молитвы Ибрагим ушел на холм. Больше он не мог смотреть на этот киббуц Шемеш со всеми его деревьями. Проклятье... но ему понравился Гидеон Аш! Если бы только его сын Камаль оказался таким, как Гидеон... почему... почему... они вдвоем могли бы покорить всю Палестину.
Глава девятая
Осень 1929 года
Хаджи Амин аль-Хуссейни, муфтий Иерусалима, принял кафедру. Мечеть стояла на большой площади, Храмовой Горе Соломона и Ирода. При исламе она стала местом мече-ти Аль-Акса и Наскальный Купол, где Мохаммед совершил свое легендарное вознесение к небесам. Ныне известная как Гарам эш-Шариф - 'Самое благородное Святилище', она считалась третьим из самых священных мест во всем исламе.
- Преступные евреи хотят захватить Гарам эш-Шариф по сигналу бараньего рога, который прозвучит в Йом Киппур. Они хотят разрушить Наскальный Купол и эту мечеть и восстановить свой храм! - кричал муфтий.
- Смерть евреям! - отвечали прихожане.
- Священна ненависть к евреям! - крикнул муфтий.
- Смерть евреям! - скандировали они.
Толпа вылилась наружу, размахивая ножами, дубинками и пистолетами, спрятанны-ми под одеждой. Кипя яростью после проповеди, толпа арабов бросилась в Еврейский квартал иерусалимского Старого Города, населенный беззащитными хасидами. Они во-рвались в маленькую, величиной с комнату, синагогу, сожгли еврейские священные книги, разбили лавки, загадили свитки Торы, таскали за бороды, избивали дубинками и душили, и когда все было кончено, тридцать евреев были мертвы.
- Евреи разрушили мечеть Аль-Акса!
Молва катилась по Палестине от мечети к мечети, сопровождаемая грубо подделан-ными фотоснимками.
- Смерть евреям!
В священном городе Цфате в Галилее, где восточные еврейские ученые изучали мис-тические книги Каббалы, были убиты восемнадцать человек.
- Смерть евреям!
В Авраамовом городе Хевроне, где евреи и мусульмане вместе поклонялись могилам патриархов, месту захоронения Авраама и многих библейских персонажей, арабская толпа умертвила и кастрировала шестьдесят семь безоружных и беззащитных мужчин, женщин и детей.
В Яффо, Хайфе, Беер-Товье и Хулде нападения были организованными: арабы выбе-гали из мечетей, подогретые позорной ложью, что евреи захватили Гарам эш-Шариф. Ис-пользуя кафедру, власть и положение муфтия, хаджи Амин аль-Хуссейни двигался через 1920-е годы, протягивая свои щупальца по всем уголкам Палестины. Он владел огромной земельной собственностью, которая по феодальной традиции отдавалась в аренду. Муф-тий владел бедными и неграмотными поселками с доведенными до отчаяния рабами, ко-торыми он легко манипулировал и в стенах мечети возбуждал до религиозного неистовст-ва.
Еврейское агентство процветало, а муфтий заблокировал создание Арабского агент-ства, ведь оно заставило бы его сотрудничать с соперничающими кланами и приглушило бы его личные амбиции. Из-за этого в арабской общине сохранилась обнищавшая и неэф-фективная система здравоохранения и образования без перспектив прогресса в будущем.
Муфтий маневрировал. Жизнь арабов была полностью сосредоточена на мусульман-ской религии. Высший мусульманский совет был главным органом, контролирующим ре-лигиозные фонды и суды, мечети, деньги для сирот и на образование. Хаджи Амин аль-Хуссейни захватил председательство в Совете; в добавление к его титулу муфтия, это да-вало ему власть над арабской общиной.
Как председатель Высшего мусульманского совета, он распоряжался крупными фон-дами, не будучи обязан публично за них отчитываться. Он также контролировал назначе-ния проповедников, церковных служащих, учителей и судей. Власть муфтия простиралась так широко, что он без лишней скромности добавил к своему титулу слово 'Великий': Ве-ликий муфтий Иерусалима. Когда он дал волю своим оборванным легионам в откровен-ной игре за овладение абсолютной властью, мир был нарушен на десятилетия.
Несмотря на великую резню в незащищенных еврейских священных городах, муф-тий мало что получил от этого. Он ударил по карманам отдельных набожных ученых и рабби и соперничающих арабских кланов. Однако фермерские поселки евреев погромщи-ки обходили - на них просто трудно было нападать.
Муфтий попытался, но ничего у него не вышло и в Аялонской Долине с еврейскими киббуцами. Гидеон Аш, командир Хаганы, тайно вооружил и обучил всех мужчин и жен-щин боеспособного возраста. Во время погромов 1929 года его территория оставалась в покое. Своим относительным спокойствием Аялон в значительной мере был обязан мух-тару Табы, приказавшему своим людям не дать вовлечь себя в 'священную войну' муф-тия.
