беспамятство.
Некоторое время лорд Фок стоял неподвижно, потом неторопливо повернулся к Джослин.
— Она умирает, да? — спросила молодая вдова растерянно.
Лайм печально склонил голову.
— Ахмед сказал, что Эмма не доживет до утра. — Он помог Джослин подняться с колен и добавил: — Я должен покинуть тебя сейчас.
Женщина мгновенно насторожилась.
— Ты возвращаешься в Торнмид?
— Нет, просто я хочу побыть один. — Ему хотелось обдумать исповедь старой служанки и изгнать из души остатки гнева. — Я вернусь через несколько часов.
На лице Джослин появилось выражение неуверенности.
— Даю слово, что вернусь, — заверил он и, выйдя из дома, исчез в темноте. До рассвета оставалось чуть больше часа.
Ахмед покинул Эшлингфорд через три дня. Но лорд Фок провел в баронстве целую неделю прежде, чем сообщить о возвращении в Торнмид. За это время Оливер поправился настолько, что его перевезли в замок. Его состояние улучшалось прямо на глазах, и со дня на день его маленьким ножкам предстояло застучать по каменному полу огромного зала и многочисленных коридоров.
Джослин, счастливая после ночи любви с Лаймом, шагала с ним рядом, провожая к небольшому отряду рыцарей, которые уже сидели в седлах и терпеливо ждали господина.
— Когда ты собираешься отправиться ко двору? — спросила она на ходу.
— Я бы предпочел не появляться там никогда, — тихо ответил он, не сводя глаз с одного из своих людей.
— Не понимаю, — растерянно проронила женщина. — Уверена, король захочет встретиться с тобой, чтобы…
Мужчина резко остановился, затем притянул ее к себе и заглянул в лицо.
— Мне не о чем говорить с Эдуардом.
— Не о чем? — сбитая с толку, переспросила она. — А как же Эшлингфорд?
— Эшлингфорд принадлежит Оливеру.
— Нет! — воскликнула молодая мать. — Он твой и только твой!
Лайм ласково провел пальцем по плавному изгибу ее подбородка.
— У меня есть Торнмид. И мне уже не нужен Эшлингфорд.
Джослин пришла в смятение. Неужели Лайм отказывался от родового поместья отца ради Торнмида, который по сравнению с Эшлингфордом выглядел как жалкая пародия на баронство? Его решение казалось ей глупым, к тому же Эшлингфорд до сих пор нуждался в его сильной опытной руке.
— Но ведь Торнмид вряд ли…
— Он будет, — перебил лорд Фок. — Со временем он станет в один ряд с Эшлингфордом.
Женщина, зная о серьезности намерений Лайма в отношении Торнмида, понимала, что он говорил правду, но его желание отказаться от того, что принадлежало ему с рождения, удивило ее.
— Ты не прав, Лайм, — настаивала она. — Эшлингфорд должен стать твоим.
Лучи восходящего солнца осветили лицо мужчины. Взглянув на Лайма, Джослин увидела, что его глаза светились любовью.
— Я люблю тебя. И люблю Оливера. Истину лучше похоронить вместе с Эммой. Пусть никто не узнает эту страшную тайну. Никто и никогда.
Лишь теперь молодая мать осознала, что, отказываясь от Эшлингфорда, Лайм хотел защитить их с Оливером. Так велика была его любовь.
— Ты не должен так поступать.
В следующее мгновение ее глаза наполнились слезами и окружающая реальность потеряла четкие очертания.
Не обращая внимания на присутствие посторонних, мужчина наклонился и нежно поцеловал возлюбленную.
— Но именно так я и поступлю, — прошептал он, отрываясь от ее губ. — Хозяином Эшлингфорда станет Оливер.
Радость, благодарность, любовь переполнили сердце Джослин. От избытка чувств она потеряла дар речи, но ее глаза говорили красноречивее слов.
— Я вернусь, моя милая. Клянусь. Я вернусь к тебе и Оливеру.
Еще раз поцеловав ее на прощание, Лайм отстранился и легким пружинящим шагом направился к рыцарям.
Джослин задумчиво смотрела ему вслед. Она не знала, что он собирался делать, но не сомневалась, что любимый сдержит данное слово. Он непременно найдет спасительный выход, и они будут вместе. Навсегда.
Глава 29
Шел день за днем. Близилось лето. Чума, державшая людей в страхе на протяжении почти трех месяцев, забрала, наконец, свою последнюю жертву. Люди начали медленно возвращаться к обычной жизни. За прошедшие месяцы Эшлингфорд потерял четверть населения, Торнмид немного меньше, однако по сравнению с другими поместьями Англии местные жители оправились от удара, нанесенного страшной болезнью, гораздо быстрее. Земли плодоносили, скот был сыт и ухожен, а в кладовых хранилось достаточно пищи для всех.
Лайму удалось сделать то, что он обязан был сделать: спасти оба баронства от нищеты и удержать подданных там, где они родились.
Подняв голову, Джослин прислушалась к взволнованному детскому голосу, зовущему ее. Оливер!
Быстро встав на ноги, она взобралась на вершину небольшого холмика, на котором в тишине и одиночестве просидела целый час, наблюдая за крестьянами, работающими на полях.
Мать с нежностью смотрела на раскрасневшееся личико сына. На нем еще виднелись рубцы от нарывов, вскрытых Ахмедом, но они почти совсем затянулись и со временем должны были побледнеть и стать менее заметными.
Остановившись перед матерью, мальчик присел и оперся руками о колени.
— Мама, дядя Лайм приехал!
Джослин уже в который раз удовлетворенно отметила, как вырос ее малыш, прежде чем смысл его слов дошел до ее сознания. Лайм вернулся!
Неужели он приехал к ней и к Оливеру, как и обещал? Неужели это правда?
— И Большой папа тоже, — сияя от радости, добавил мальчуган.
Женщина удивленно расширила глаза. Отец здесь? От неожиданности она совершенно растерялась.
— Где они?
— Там, — Оливер указал пальцем на ведущую к замку дорогу.
Заслонив лицо рукой от солнца, Джослин увидела трех всадников, приближавшихся к ним. Но кто же третий?
— С ними и дядя Ричард? — не веря своим глазам, спросила она.
— Кажется, его зовут так, — согласился мальчик, еще ни разу не встречавшийся с братом матери.
Но что означает их приезд? Лайм… ее отец… и Ричард. Сердце Джослин затрепетало в груди.
— Пойдем, Оливер, — приподняв юбки, женщина начала торопливо спускаться с холма.
Первым ее встретил Лайм. Быстро спешившись, он заключил любимую в объятия и прижал к себе.
Как долго они не видели друг друга!
— Ну теперь-то вы, наконец, поженитесь? — нарушил их уединение взволнованный голос Оливера. Мальчик с надеждой смотрел на мать и Лайма.
Его вопрос привел Джослин в смятение, однако лорд Фок, судя по всему, не испытывал ни смущения, ни растерянности. Отступив на шаг от женщины, он взял ее за руку и опустился перед мальчиком на колено.
— Тебе бы этого хотелось, да?
