делу, с шерифом Бротертоном. — Ну и что с этого?
— Вы не хотите знать, кто убил вашего сына?
— Теперь это уже все равно, — проговорила она. — Какая разница? Его нет. Его нет уже тридцать два года.
— Но, как мне кажется, человек, убивший его, все еще жив...
— Откуда вы знаете?
— Я это кожей чую! А кроме того, есть и другие причины. Люди продолжают гибнуть: Пол Граймс, Джейкоб Витмор и некий мужчина, останки которого сегодня откопали в оранжерее Ричарда Хантри...
Она хотела что-то сказать, но голос послушался ее лишь со второй попытки.
— Какой мужчина?
— Он еще не опознан, но это лишь дело времени. Двадцать пять лет назад он появился в доме Хантри с какой-то женщиной и маленьким мальчиком. Между ним и Хантри возникла ссора, а потом драка. Согласно дошедшей до меня версии, этот мужчина упал, ударился головой и умер. Семейство Хантри его закопало.
— Вам это известно от миссис Хантри?
— И от нее в том числе.
Она широко открыла глаза, лицо ее при этом словно бы сморщилось и стало меньше.
— А что еще она вам сказала?
— Кажется, ничего. А должно быть еще что-то?
— Это я вас спрашиваю.
— А я подозреваю, что именно вам известен ответ. Почему Джек Баймеер купил вам этот дом в Каньоне Хантри? — Потому что я попросила его!
— Джек Баймеер отнюдь не так щедр.
— Тогда для меня он бывал щедрым, — легкий румянец скользнул по ее лицу, задержавшись на скулах. — Конечно, с возрастом он не изменился к лучшему, но и я тоже...
— Мне кажется, он купил для вас этот дом от имени всего семейства Хантри. А может, они при его посредничестве сделали вам такой подарок?
— С чего бы они стали это делать?!
— Чтобы обеспечить себе вашу скромность в деле об убийстве вашего сына.
— О смерти Вильяма знали все вокруг! Кому нужна была моя «скромность»?!
— Его убийце. Допустим, это был Ричард Хантри. Сразу после убийства он перебрался из Аризоны в Калифорнию и никогда больше не возвращался. Дело на него тихо закрыли, если вообще открывали. А вы, если и имели какие-то подозрения, оставили их при себе.
Она покачала головой.
— Вы меня не знаете, мистер. Я любила сына. Я сама чуть не умерла, когда мне показали тело Вильяма. И не забывайте, что он тоже принадлежал к этой семье, Феликс Хантри был его отцом. Между Вильямом и Ричардом не было никаких конфликтов. — Так почему же Ричард покинул Аризону сразу же после смерти Вильяма? — Не знаю. Может, он боялся и сам быть убитым.
— Это он говорил?
— Я никогда не говорила с ним об этом и даже не видела его с тех пор. — С времени смерти Вильяма?
— Вот именно, я его не видела тридцать два года. И уже двадцать пять лет никто не знает, что с ним случилось, а почему, я лишь сегодня узнала от вас, мистер. — Она беспокойно зашевелилась и искоса глянула на стоящую рядом бутылку. — Если вы намерены остаться еще на минуту, вы можете налить мне еще, да и себе тоже.
— Нет, благодарю вас, я постараюсь задать еще несколько вопросов и оставить вас в покое, миссис. Кажется, у вашего убитого сына осталась жена и маленький ребенок?
Выражение ее глаз изменилось, словно она заглядывала в далекое прошлое.
— Кажется, да.
— То есть, вы в этом не уверены?
— Мне говорили о них, но я их никогда не видала.
— Почему?
— Не по своей воле. Просто они оба как сквозь землю провалились. Я слыхала только, что эта женщина, вдова Вильяма, вышла замуж за кого-то другого и дала мальчику его фамилию.
— Вы знаете эту фамилию?
— Нет, к сожалению, мы никогда с ней не общались.
— Вы не думаете, что с ними общался Ричард Хантри?
— Как я могу это знать? — она сказала это, отвернувшись.
— А те женщина и мальчик, которые посетили дом Ричарда Хантри двадцать пять лет назад... это не могли быть вдова Вильяма и ее сын?
— Понятия не имею. Мне кажется, вы пытаетесь связать два разных дела. — Я вынужден это делать. Решение лежит в далеком прошлом. Вы не догадываетесь, миссис, кем мог быть тот мужчина, который был убит и похоронен в оранжерее?
— Понятия не имею!
— А это не мог быть ваш сын Вильям?
— Вы что, ошалели?! Вильям был убит в Аризоне, в 43-м году, за семь лет до этого!
— Вы видели его тело?
— Да.
— Кажется, оно было весьма изуродовано? Вы смогли с уверенностью опознать его?
— Да. Смогла. Мой сын Вильям умер тридцать два года назад.
— А что случилось с его телом после того, как вы его опознали?
— Я не слишком хорошо знаю это...
— Странно...
— Разве? Как вам известно, у него была жена в Калифорнии, она захотела, чтобы его тело переслали ей и там похоронили. Я ничего не имела против этого. Умершие уходят от нас навсегда и нет никакого значения, где их хоронят.
Голос ее был тихим и равнодушным, но мне показалось, что она сознательно подавляет свои чувства. Словно прочитав мои мысли, она прибавила:
— Когда я умру... пожалуй, это уже скоро... я хочу, чтобы мое тело сожгли, а пепел развеяли в пустыне поблизости от Тьюксона.
— Недалеко от Лэшмэна?
Она глянула на меня с гневом и словно бы с интересом.
— Вы чертовски много знаете, мистер.
— А вы чертовски мало хотите мне рассказать, Милдред, — ответил я. — Так где же все-таки похоронили Вильяма?
— Кажется, где-то в Калифорнии.
— Вы когда-нибудь были на его могиле?
— Нет, я не знаю, где она.
— А где теперь живет его вдова, вы знаете?
— Нет. Меня никогда не интересовал родня. Свою собственную семью я оставила в четырнадцать лет, еще в Денвере, и никогда не возвращалась туда. И не тосковала никогда.
Глава 36
Когда я добрался до Сикамор-Пойнт, автомобильные часы показывали уже почти три. Море кашляло сквозь сон у края пляжа. Я также пережил кризис: чуть не поддался искушению вздремнуть на переднем сидении машины.
Но в домике Джейкоба Витмора горел свет. С минуту я надеялся, что застану там Бетти, однако, оказалось, что Джесси Гейбл пребывает в одиночестве.
Только когда она впустила меня в освещенную комнату, я заметил, что в девушке произошла метаморфоза: движения ее стали уверенными, в глазах появилась решительность. Я почувствовал идущий
