личности. Но заговорил вновь он более низким голосом, словно утрата этой составляющей пошла ему на пользу.
— Я войду с вами, я лучше знаю расположение дома.
Я протянул ему ключ и он вставил его в замок. За дверью, у подножья лестницы ждала миссис Джонсон. Она улыбалась мне улыбкой смущенного вампира, словно те несчастные бродяги, чьи тела хоронят в общих могилах на окраинах кладбищ.
— Чем могу служить, мистер?
— Сойдите с дороги, я пришел к вашему мужу.
Ее деланная усмешка превратилась в судорожную гримасу.
— Что ты наговорил этому господину?! — повернулась она к Фреду.
— Мы должны остановить его, мама.
Ее лицо снова изменилось, будто ища выражения, соответствующего двойственности ее жизни. Я думал, она плюнет в своего сына или проклянет его, а потом, сломленная, разрыдается.
— Я никогда не могла повлиять на этого безумца.
— Вы не пройдете со мной наверх, чтобы поговорить с ним, миссис?
— Я пыталась поговорить с ним еще ночью. Он заявил, что если их не оставят в покое, он застрелит себя и ее.
— У него там есть еще один револьвер?
— Всегда был, наверное, даже не один. Когда он напивался, я перерывала весь дом, но так и не смогла найти ни одного.
— Он когда-нибудь пользовался ими?
— Нет. Это все выдумки, — теперь на ее лице отражался страх и неуверенность.
— Как он заманил наверх мисс Сиддон?
Она опустила свои темные настороженные глаза.
— Не знаю...
— Это вы ее туда привели?
— Нет! Я не могла бы сделать ничего подобного!
— Но ты это сделала! — сказал ее сын.
— Ну и что с того?! Она ведь сама этого хотела! Она говорила, что должна поговорить с ним, а он был именно там! Я не могу отвечать за каждую писаку, обманом втирающуюся в мой дом!
Я отодвинул ее и ступил на лестницу, Фред двинулся за мной. Поднявшись наверх, я остановился в темном холле, пытаясь сориентироваться в расположении комнат дома. Фред обогнул меня и зажег свет. На двери чердака снова висел замок.
— Это твоя мать заперла его?
— Думаю, да. Она панически боится, что он бросит ее, как тогда, когда уехал в Британскую Колумбию.
— Спустись вниз и возьми у нее ключ.
Фред сбежал по лестнице.
— Кто это там? — спросил Джонсон из-за чердачной двери. Голос его был хриплым и перепуганным.
— Арчер. Я ваш друг. — Нет у меня друзей. — Позавчера я вам принес немного того теннессийского виски...
— Сейчас бы оно мне пригодилось, — помолчав сказал он. — Я всю ночь не спал.
Фред влетел наверх, прыгая через две ступеньки, триумфально подняв вверх зажатый в руке маленький ключик.
— Кто это там ходит? — спросил Джонсон.
Фред взглядом показал мне, чтобы я сам ответил его отцу и одновременно вручил мне ключ от замка. Мне показалось, что тем самым он передает в мои руки судьбу этого дома.
— Это ваш сын Фред.
— Велите, чтобы он ушел, мистер, — заявил Джонсон. — И если вы можете дать мне капельку этого виски, я буду вам ужасно благодарен...
Но обмениваться любезностями было уже слишком поздно: издали приблизился вой сирены и стих у дома. Повинуясь внезапному побуждению, я открыл замок, вынул револьвер и взвел курок.
— Что вы там делаете? — спросил Джонсон.
— Несу вам виски.
На крыльце послышались чьи-то тяжелые шаги. Левой рукой я откинул щеколду и толкнул дверь.
Джонсон сидел на нижней ступеньке лестницы, ведущей на крышу, рядом с ним лежал маленький револьвер. Он медленно потянулся к оружию, слишком медленно.
Я наступил ему на руку и поднял револьвер со ступеньки. Он прижал больную руку к губам и смотрел на меня, как на человека, обманувшего его в лучших чувствах.
Оттолкнув Джонсона, я вбежал наверх, в его импровизированную мастерскую. Там, на жестком деревянном кресле сидела Бетти Сиддон, одежду ей заменяла бельевая веревка, поддерживавшая ее тело в вертикальном положении. Глаза ее были закрыты, лицо бледно и неподвижно. С минуту я считал, что она мертва. Земля зашаталась под моими ногами, словно замедляющийся волчок.
Однако, когда, опустившись рядом с ней на колени, я перерезал веревку, Бетти, живая и здоровая, упала в мои объятия. Я крепко сжал ее. Через несколько секунд она шевельнулась и открыла глаза.
— Ты так долго не приходил...
— Я был идиотом.
— Это я сделала глупость, — сказала она. — Я не должна была приходить сюда сама. Он пригрозил мне револьвером и велел раздеться. Потом привязал меня к креслу и нарисовал мой портрет...
Неоконченная картина стояла лицом к нам на заляпанных краской козлах. Она напомнила мне изображения, которые я видел в течение последних дней в музее, в доме миссис Хантри и в жилище Милдред Мид. Хотя я по-прежнему не мог поверить в это, но все обстоятельства свидетельствовали, что громко причитающий пьяница, которого капитан Маккендрик в этот самый момент арестовал у подножья ведущей на чердак лестницы, — это пропавший художник по фамилии Хантри.
Ожидая, пока Бетти оденется, я обыскивал чердак. Здесь были и другие картины, большей частью женские портреты, оконченные и не вполне. Наконец, под старым матрасом, я нашел завернутый в обрывок джутового мешка написанный по памяти портрет Милдред Мид, который я разыскивал по поручению Джека Баймеера. Под мешком оказалась также связка ключей, подтвердившая мое подозрение, что Джонсон не совсем лишен свободы передвижения.
Спускаясь с картиной вниз, я увидел стоящего у подножья лестницы Фреда.
— Где твой отец?
— Если вы имеете в виду Джерарда, то капитан Маккендрик увел его вниз. Но, думаю, это не мой отец.
— А кто же он?
— Именно это я и хотел узнать. Я взял... позаимствовал эту картину у Баймееров, потому что подозревал, что ее написал Джерард. Я хотел установить возраст картины и сравнить ее с картинами Хантри в музее...
— Ее украли не из музея, правда?
— Нет, сэр. Я солгал. Это он взял. Картина исчезла из моей комнаты здесь, в этом доме. Я тогда уже подозревал, что ее автор Джерард, а потом начал догадываться, что он вообще не мой отец, а Ричард Хантри...
— Так почему же ты пытался защитить его? Ты думаешь, что во все это также замешана твоя мать?
Фред беспокойно шевельнулся и глянул в сторону лестницы. На верхней ступеньке сидела Бетти Сиддон, что записывая карандашом в лежащем на коленях блокноте. Мое сердце сжалось. Она была невероятна! Не спала всю ночь, перенесла нападение и угрозы человека, подозреваемого в убийстве, и, несмотря на это, думала только о том, чтобы не пропустить раскрытие загадки, о которой хотела написать!
— Где твоя мать, Фред?
