Во время рытья у нас возникла идея добавить еще что-то вроде плетня. Мы соорудили пару каркасов из веток, затем прошлись вдоль края джунглей и насобирали листьев. Когда работа была завершена, получилась кабинка с двумя стенками, высотой примерно в четыре фута. Стенки стояли параллельно краю джунглей, так что Уэзли не мог видеть, что происходило за ними – по крайней мере, если бы он смотрел оттуда, где, по нашим прогнозам, должен был находиться.
Ложная уборная призвана была обеспечить надежное укрытие для Кимберли и Билли, если им удастся пробраться туда незаметно.
Однако уже вскоре возникла небольшая проблема – Тельма захотела испытать новый туалет.
К тому времени я сидел за своим дневником, но находился в пределах слышимости.
Кимберли перехватила ее.
– Что ты собралась делать? – поинтересовалась она.
– А ты как думаешь? – ответила та.
– Это не совсем удачная мысль.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты не можешь пользоваться им.
– Как так? – возмутилась Тельма. – Я помогала его строить.
– Никому нельзя ходить туда до завтра.
– Это еще почему?
– Он должен устояться, – пояснила Кимберли. Тельма в недоумении насупилась:
– Что?
– Песку необходимо время, чтобы осесть. Иначе он обрушится и завалит яму.
– Ты с ума сошла?
– Нет, это правда.
Тельма покачала головой.
– Никогда не слышала ничего подобного.
– Это правда, – пришел на выручку я. – Песчаный туалет никогда не используют на первый день. Мне казалось, это всем известно.
Тельма поморщилась. Вид у нее был довольно озадаченный и слегка подозрительный.
– И куда я должна идти в таком случае? – обратилась она к сестре.
– Куда и всегда. – И Кимберли кивком указала в сторону джунглей. – Я сейчас позову Билли и Конни. С этого момента мы повсюду будем ходить вместе.
– А как же быть со мной? – поинтересовался я. Прищурившись, Тельма презрительно смерила меня взглядом. Но Кимберли, впрочем, молодчина. Уж она-то знает, что я просто ей подыгрываю.
– Думаю, тебе и здесь будет неплохо. Мы не будем далеко заходить.
– Вы уверены, что обойдетесь без защиты? – спросил я.
– Мы справимся, Руперт.
– Как знаете.
И все дамы повалили гурьбой в кусты без меня. Я остался на прежнем месте, но на время оторвался от своего дневника. Не хотелось, чтобы что-то отвлекало, на тот случай, если неожиданно из-под земли вырастет Уэзли и попытается напасть на меня.
Впрочем, несмотря на некоторый страх, мое положение было довольно безопасно. Во-первых, со всех сторон меня окружали хорошо просматриваемые участки песчаного пляжа. Во-вторых, я был довольно неплохо вооружен – копье, дубинка и целый набор камней – все это было под рукой.
К тому же дамы не удалялись далеко. Они углубились в джунгли ровно настолько, чтобы я не мог их видеть. Мне даже были слышны их голоса, так что я был уверен, что и они меня услышат, если мне придется звать на помощь.
Но ничего не случилось.
После этого вообще не было никаких происшествий. Я неспешно продолжал заполнять страницы дневника, изредка поглядывая на девчонок. Кимберли и Билли некоторое время плавали. Конни взобралась на утес, но постоянно держалась на виду. Тельма сидела и дремала.
Вероятно, и мне следовало бы немного вздремнуть. Потому что ночь обещала быть длинной.
День четвертый
Отвлекающий маневр
Тельма уснула вскоре после сумерек. И это было замечательно, поскольку нам надо было ее как-то нейтрализовать. В течение дня она много спала, и это настораживало. Я опасался, что Тельма могла в любой момент проснуться и больше не уснуть всю ночь, что могло поставить под угрозу подготавливаемую нами засаду.
После того как Тельма отошла ко сну, я поделился своими опасениями с остальными.
– Нет ничего удивительного в том, что в период сильных эмоциональных потрясений люди спят намного больше обычного, – успокоила меня Билли. – Это один из способов преодоления неблагоприятной ситуации.
До замужества Билли была школьной учительницей. Она преподавала английский, но, чтобы стать учителем, надо неплохо разбираться в психологии – по крайней мере, в штате Калифорния. Вероятно, попутно она усвоила и эту теорию о бегстве от реальности в сон.
– А мне сейчас как раз меньше всего хочется спать, – заявила Кимберли.
– Ты намного сильнее Тельмы, – подчеркнула Билли.
– Худая, злая и убийственная, – добавил я. Чем заслужил от Кимберли дружественную хищную ухмылку. Билли театрально закатила глаза, а Конни злобно заурчала. (Всем не угодишь...)
Так или иначе, но мы просидели возле костра еще примерно с час, болтая о том о сем. О засаде почти никто не вспоминал, но готов поручиться, это было главное, что нас тогда всех заботило. Мы и говорили о пустяках для того, чтобы не зациклиться на этом.
Меня жутко знобило, и я несколько раз даже покрывался гусиной кожей. Но причиной моего озноба был вовсе не прохладный ночной бриз. Бриз действительно был, но теплый, и доставлял лишь приятные ощущения. Причем настолько приятные, что сразу после заката я даже скинул рубашку.
В последнее время я стал иногда надевать рубашку, особенно в жару, чтобы защититься от солнечных ожогов. Впрочем, это скорее блузка, чем рубашка. Яркая розовая шелковая блузка, принадлежавшая раньше Билли. Ее вместе со многими другими предметами выловили в бухте Эндрю и Кит. Сзади внизу она немного обгорела, но в остальном вполне приличная вещица.
Билли сама предложила ее мне. Это произошло еще в тот день, когда взорвалась яхта. (Кажется, прошло уже десять лет, не меньше.) Среди спасенного тряпья это была самая приличная вещь. Я поначалу отказывался, говорил, что она могла бы сама ее носить. На что Билли ответила:
– Если она мне понадобится, я буду точно знать, где ее искать.
Пока что она не потребовала блузку назад. Похоже, ей доставляет огромное удовольствие ходить все время в одном купальнике. (По-моему, я уже упоминал вначале, что у нее сильно выраженная тенденция к эксгибиционизму. Уверен, что если бы поблизости не было дочери, она бы продемонстрировала нам еще больше.)
Билли пользуется каким-то сильнодействующим лосьоном от загара. Может, когда он закончится, она начнет одеваться. Хочется, чтобы это наступило как можно позднее. Мне нравится, когда на ней ровно столько одежды, как сейчас.
Однако, судя по тому, как разворачиваются события, скорее всего мы не доживем до момента, когда надо будет волноваться об отсутствии лосьона.
К черту! Не хочу думать о том, что уготовано нам судьбой.
Вернусь-ка лучше к предмету, о котором можно писать с определенным наслаждением – к гардеробу.
Кимберли почти не снимает яркую цветастую гавайскую рубаху Кита. Но пуговицы никогда не застегивает, и рубашка всегда распахнута и часто отдувается сзади, благодаря чему всякий раз, когда смотрю на Кимберли, я получаю огромное удовольствие от вида ее обнаженной бронзовой кожи и узенького белого купальника.
У Конни такой же узкий купальник. Только оранжевый. Но она почти все время в тенниске: белой,
