бы Кристофер ни решил заняться, это было, безусловно, очень шумное дело.
Джессика снова взялась за газету и, расхаживая по комнате, перечитала то, что отметила. Если бы можно было раздобыть пишущую машинку, она немедленно принялась бы за перепечатку писем.
Ужасно не хотелось беспокоить Кристофера, но ведь он сам приходил к ней. Значит, и она имеет на это. право. Бедняга, она заставила его смутиться. Что ж, если им предстоит жить под одной крышей, придется соблюдать определенные правила игры.
— Эй, — окликнула она, заглянув в пустую комнату.
Кристофер, стоя на стремянке, снимал с окна старый, обшарпанный карниз.
— Я здесь, — буркнул он.
— Я хотела попросить вас о любезности. Нет ли v вас взаймы пишущей машинки?
— Есть. Вон там. — Кристофер мотнул головой в сторону столовой.
— Спасибо. А что вы делаете?
— То, что следовало сделать давным-давно. Будь добра, подай мне плоскогубцы.
Джессика прошла через всю комнату. Старый паркет поскрипывал под ее теннисными туфлями.
— Вот, возьмите.
Кристофер даже не взглянул на девушку. Выражение его лица оставалось замкнутым.
— Кристофер, я предложила помочь вам и действительно могу это сделать. Я же понимаю, что у вас мало времени. Ведь до приема осталась всего неделя.
— Держи. — Он вернул плоскогубцы. Лицо его ничего не выражало.
— М-могу я что-нибудь сделать?
— Нет, если только не знаешь способа, как за неделю превратить этот сарай в уютное жилище адвоката, которому не страшно доверить если не жизнь, то, по крайней мере, дело на десять миллионов долларов.
Джессика обвела комнату нарочито пренебрежительным взглядом.
— Нет проблем. Где моя волшебная палочка? Наконец он вытащил гвоздь, освободил один конец карниза и переставил стремянку к другому окну. Пытаясь прихватить шляпку очередного гвоздя, Кристофер уперся головой в оконную раму, и внезапно и штора, и тяжелый дубовый карниз, покрытый многолетней пылью, рухнули ему прямо на макушку. Изрыгая проклятия, Синглтон полетел на пол.
— Кристофер, вы живы? — спросила Джессика, подбегая к стремянке.
Сидя на полу, он морщился и потирал макушку. Девушка не могла скрыть улыбки.
— Не вижу ничего смешного!
— Конечно… — Джессика постаралась принять серьезный вид.
Кристофер поднял стремянку и стряхнул пыль со свитера.
— Могу я узнать, что вы хотите сделать с этой комнатой к субботе?
— Да ничего особенного, лишь бы выглядела прилично. Слишком мало времени, чтобы осуществить то, что я задумал.
— Когда вы купили этот дом, он весь был таким?
— Я трудился над ним все свободное время и привел в порядок комнаты, необходимые в первую очередь. А эти все еще ждут своего часа. — Он присел на подоконник, как завороженный глядя на ее волосы.
— И вы все делали сами?
— Да. Но только, пожалуйста, не пили меня, как это делает Эмили. Я прекрасно понимаю, что все было бы давно готово, если бы я кого-нибудь нанял. Но я люблю работать руками. Это как-то… успокаивает.
— Вы не должны мне ничего объяснять. — Джессика отошла в сторону, чтобы не видеть его изумленных глаз. — Я хорошо понимаю, что вы имеете в виду, когда говорите о нехватке времени для наведения здесь полного порядка. — Что, съел? Вот тебе «бруклинский выговор». — Особенно если вы хотите, чтобы и столовая была готова.
— Да, конечно. Можешь что-нибудь предложить?
— Отменить прием.
Кристофер бросил на девушку негодующий взгляд. Ему было не до шуток.
— Что ж, как только вы закончите со шторами, я могу помыть окна. А заодно и стены. Ручаюсь, выглядеть они будут гораздо лучше. Но есть одна загвоздка.
— Какая? — Настроение у него явно улучшилось.
— Мебель, Кристофер. У вас совсем нет мебели.
— Гм… Да. — Он медленно обошел комнату по периметру. — А если перетащить в столовую стол из кухни, а гостиный гарнитур расставить по всему дому?..
Джессика кусала губы, чтобы не рассмеяться. Определенно, в Кристофере было что-то забавное, только она не сразу это поняла.
— Ну ладно. — Он поднял вверх руки. — Сдаюсь. Я и сам знаю, что это никуда не годится.
Джессика провела ладонью по каминной доске.
— Это действительно прекрасный дом.
— Именно. Поэтому я и купил его. Она обернулась.
— Этот прием… Похоже, он очень важен для вас.
Кристофер неопределенно повел плечами.
— Пожалуй…
— Кто должен прийти? Ваш босс?
— И не один, а целых три. Их жены, а также мои сослуживцы, деловые партнеры, клиенты…
— Ага, понятно. Значит, от этого зависит ваша карьера? — спросила Джессика с нескрываемым сарказмом.
Кристофер нахмурился.
— Конечно нет. С чего ты взяла? Я хорошо работаю, Джессика. Продвижение по служебной лестнице зависит только от этого.
— Ну да, разумеется. — Джессика старалась смягчить свой тон. По насупленному лицу Синглтона она поняла: на чаше весов лежит и еще кое-что…
На мгновение он забыл о Джессике, и девушка воспользовалась этим, чтобы как следует разглядеть его: от светлых волос, позолоченных солнцем, до длинных, мускулистых ног, обтянутых дорогими джинсами.
Вдруг ее бросило в жар. Боже милостивый, что с ней происходит? Если она начнет обращать внимание на его красоту, скоро жизнь с ним под одной крышей станет настоящим адом…
Она откашлялась.
— Вы никогда не думали взять мебель напрокат?
Кристофер только руками развел.
— Нет…
— Мебель, конечно, необходима, но покупать ее сейчас я бы вам не советовала. У вас слишком мало времени. Кристофер кивнул и широко улыбнулся.
— Решено! Бери пальто и поехали!
— Я? — Джессика не могла скрыть удивления.
— Да. Ты же сама предложила помочь мне, правда?
Джессика убедила себя, что она действует просто как соседка по квартире, у которой просят совета. Но когда она заглянула в стоявшее в холле зеркало, то заметила, что глаза ее подозрительно блестят, а яркий румянец на щеках не имеет ничего общего с пресловутой «обособленностью».
Глава 4
Пробираясь через горы мебели, пылившейся на складе, Кристофер не узнавал сам себя. Обычно спокойный и уравновешенный, с появлением Джессики он бросался из крайности в крайность. То вверх, то вниз. Как на «американских горках».
Только час назад он готов был съесть ее живьем. И идея Джессики обособиться и жить в его доме на правах квартирантки казалась ему просто замечательной. В его жизни не было места для Джессики Стоун. Однако не успела она скрыться в своей комнате, как эта политика невмешательства стала беспокоить его. А потом пошло-поехало: когда она предложила взять мебель напрокат, он не просто позвал ее с собой, но настоял на этом. Конечно, можно приписать это чувству долга перед Глэдис:
