– Зерно зерну рознь, Колька… Там греча – одно, ячмень – другое. Ну, из них кашу и варят. А хлеб это совсем наоборот: первое дело – рожь, потом – пшеница… Из ржи мелют на мельнице ржаную муку, а из пшеницы – пшеничную. Вот тебе и свой хлеб выйдет…
Ваське пришлось раз пять объяснять одно и то же, по городские дети, не видевшие ни пашни, ни колоса, ничего не могли понять.
– Вы просто дураки! – в отчаянии решил Васька.
V
Каждое воскресенье и каждый праздник Ваську заставляли рассказывать о деревне, и с каждым разом недоверие к нему росло все сильнее. Городские дети, не бывавшие никогда за городом, никак не могли себе представить, что такое лес, пашни и т. д. Васька выбивался из сил, стараясь объяснить все, что видел, но из этого ничего не выходило.
– Дерево-то во какое, повыше нашего дома будет… А в лесу даже днем темно.
– Кто же его садил, лес-то? – коварно спрашивал Колька.
– Никто не садил, а сам вырос.
– Ну, это уж ты врешь!.. Я своими глазами видел, как садили деревья в сквере. Ямку выкопают, а потом дворники привезут дерево и посадят в ямку, засыплют землей, польют водой, колышек воткнут и к колышку веревкой привяжут.
Дети не знали разницы между березой и сосной, не говоря уже о других лесных породах, и смеялись над Васькой, Какое же это дерево, которое и зимой стоит зеленое.
– Врешь ты все, Васька…
– Ей-богу, не вру! Ну, вот сейчас провалиться… Своими глазами все видел. Сосна во какая высокая, елка во какая высокая… А дворников в деревне никаких нет. Всякий в своем дому дворник.
Последнее было уже совсем невероятно. Ну какой же дом без дворника? Ваську поднимали на смех и изводили всячески. Особенно донимали его просьбами не врать, а говорить правду. Васька божился, колотил себя в грудь кулаками, но не мог рассказать другого, кроме того, что видел собственными глазами.
– Да ей-богу же! Ах, господи…
– Васенька, миленький, не ври…
– Я?.. Да вот сейчас провалиться на самом этом месте…
Относительно леса ребята еще соглашались с Васькой, хотя и не совсем. Ну, что же, ежели высокое дерево выросло без дворников, это детская фантазия еще допускала. Мерой для этого понимания служили чахлые деревца в сквере… Но вот «свой хлеб» – это было уже выше детского понимания.
– А солому видали? – спрашивал Васька.
– Очень просто: желтая, колючая. Ей матрацы набивают.
– Ну, а на каждой соломине колос, а в колосе зерна, а из зерен муку смелют…
– Васька, не ври!.. Это сколько же надо твоих колосьев, чтобы один фунт ситного вышло?
– А столько, сколько надо!
– Целого воза соломы не хватит… Что-нибудь да не так.
– Ничего вы не понимаете!..
– А ты еще приври…
Кончилось дело тем, что Васька обиделся и перестал рассказывать о деревне. Но это повело только к новым обидам и насмешкам.
– Ну, Васька, соври еще что-нибудь про деревню!
– Васька – лгун!..
Особенно озлобился на него Колька и преследовал на каждом шагу, а в заключение пребольно поколотил.
– А вот тебе, вот тебе! – выкрикивал Колька. – А, Васька, не ври… Не обманывай публику…
– Колька, валяй его! – поощряли другие.
Время шло. Васька превратился в настоящего сапожника. Колька служил у него подмастерьем. Сидя за своей бесконечной работой, Васька часто думал о своей единственной поездке в деревню, и ему самому начинало казаться, что это был какой-то сон.
Примечания
1
Сучил верву – скручивал, свивал нитку.
