— Адрес?
Риголье опережает меня:
— Я побывал в гараже. Аква ставит там свою машину…
— Марка машины?
— “Пежо-204”.
— Он ею пользовался вечером?
— Да. Как сказал ночной сторож, с ним такое иногда случается…
— В котором часу Аква вернулся?
— Он поставил машину в гараж только что…
— Когда?!
— Он только сейчас ее туда поставил, — спокойно повторяет Риголье.
Значит, наш друг Серж Аква оставил машину у дома до утра.
— Благодарю.
— Я больше вам не нужен? Можно пойти пообедать?
— Иди!
Обедать! Как люди умудряются испытывать голод? Бывает же такое понятие, как аппетит!
— Вам все так же плохо?
— Ничего, спасибо.
— У меня есть одно радикальное средство против ангины: полоскание с уксусом! Может, вам попробовать?
— Отличная мысль! Я туда добавлю немного соляной кислоты, а для вкуса — азотной. Если не поможет, то попробую полечиться паяльной лампой!
Инспектор смеется для приличия, поскольку я его шеф, а в обязанности подчиненного входит с радостным смирением переносить идиотские шутки начальника, но уходит он с обиженной миной.
Телефон на моем столе начинает призывную песню. Матиас, оставшийся со мной в эти критические минуты, снимает трубку.
— Звонит Лавуан, — говорит он.
— Дай-ка мне!
Телефонистка на линии использует паузу, чтобы спросить медным голосом, закончен ли разговор. Я посылаю ее подмазать губки в сортире и не мешать, когда люди беседуют. Грубый я, самому противно!
— Патрон?
— Ну что у тебя?
— Дом был сдан следующим образом: Аква доверил найти съемщика агентству недвижимости “Буньазе”. Директор агентства приколол объявление, написанное от руки, на видном месте в витрине офиса. Через два дня прикатил Равиоли за рулем американской машины… А на фотографии, которую вы мне дали, действительно мадемуазель Планкебле.
— Ее опознал парень из агентства?
— Да.
— Он ее знал раньше?
— Он ее видел один раз, в момент продажи. Парень принимал участие в оформлении сделки, поскольку парижский бизнесмен Бормодур вышел на мадемуазель Планкебле через то же агентство.
— Чертов идиот! — взрываюсь я. — Мне нужны показания людей, которые знали ее раньше, до продажи. Если твой парень из агентства не знал девушку до того, то иди порасспроси в магазинах, у пастора в церкви, у мэра, мне плевать где, но найди…
— Хорошо, патрон. Я вешаю трубку.
— Осложнения, шеф?
— Нет, но что-то не клеится. И мое состояние тоже… Знаешь, мне хочется все к чертям бросить, залезть с головой под одеяло и поспать…
— Почему бы вам так и не сделать? — опасливо спрашивает Матиас.
— Да потому! Кто, интересно, в таком случае доведет эту историю до конца?
Матиас считает, по крайней мере на его лице написано, что я уж слишком много на себя беру, и смотрит на меня с иронией. Он, наверное, прав. Тут я и вправду загнул!
В порядке извинения я отвешиваю ему такую улыбку, что любой призрак в шотландском замке окочурился бы от страха на месте.
— Ты прекрасно знаешь: я супермен, дружок! Человек, проходящий сквозь двери! Особенно открытые!
Мысли вслух! Но где-то концы с концами не вяжутся, моя натужная ирония мне и самому не нравится, я иногда себя ненавижу!
Ладно, за дело! Подтягиваю телефон к себе.
— Редакцию “Утки”, быстро!
— “Утка” на проводе, — слышится анонимный женский голос. Настолько анонимный, что можно подумать, будто отвечает говорящая машина.
— Господина Кийе, пожалуйста!
— Соединяю с его отделом.
Эти дамы на телефоне обладают гениальной способностью уходить от конкретных просьб. Вы спрашиваете, как их зовут, а они соединяют вас с отделом регистрации брака восемнадцатого округа.
— Алло! — отвечает на этот раз мужской голос, явно принадлежащий человеку, который считает себя если не Наполеоном, то уж Бонапартом точно. — Слушаю вас.
— Мне нужен Кийе!
— Его здесь нет.
— Тогда мисс Неф Тустеп!
— Это другой отдел.
— Мне без разницы.
— Вы, собственно, по какому вопросу?
— Готов поспорить, что, специально для вас подучившись грамматике и особенно лексике, я найду средства вам это объяснить.
Бормоча что-то невнятное, парень переключает меня на Айлюли, и я наконец слышу деловой баритон моей подружки.
— У тебя радостный голосок! — констатирую я в качестве приветствия.
— Мне только что подкинули отличную шутку для моей статьи. Слушай, легавый, я прочитаю: “Десять самых лучших лет жизни женщины находятся между 28 и 30 годами!” Классно, правда?
— А насколько правильно!
— Я тебе опять нужна, чтобы переться к какому-нибудь старому хрычу?
— Нет, хотел попросить Кийе дать мне фотографии дома, отобранные им для рекламы.
— Что ты еще затеваешь?
— Подозреваю, что эти фотографии сделаны довольно давно. А мне хотелось бы знать, как выглядел палисадник у дома до того, как мой бедняга сослуживец имел счастье выиграть этот дворец в вашем проклятом конкурсе.
— Я поняла, дорогой, но попроси его сам! — отвечает Айлюли.
— Кийе нет на месте, а мне ни к чему ставить в известность его коллег, сама понимаешь! Вспомни о своем доблестном директоре, в чьем ведении моя скоропостижная отставка в случае утечки информации! Будь душкой, пойди поройся у него в ящиках, а если найдешь, пришли с каким-нибудь туземцем на острие копья.
— Хорошо, для тебя сделаю. Но в знак благодарности ты должен мне поведать что-нибудь захватывающее для новостей.
— Есть у меня одна потрясающая новость, которую я услышал от Берюрье, специалиста по тонкому юмору. Сейчас, дай вспомнить… А, вот! Он увидел на заборе одно словцо и решил проверить, соответствует ли надпись реалии. Но у него ничего не вышло. Теперь он твердо убежден, что нельзя верить ничему написанному. Ну как, пойдет?
