Они вышли из машины, он протянул руку и сжал ее пальцы в своей крепкой ладони.
– Солнце в последнее время светит с каждым днем все ярче, вам не кажется?
Она поняла, что отныне легкость, которая так привлекала ее в их отношениях, безвозвратно утеряна. Эвелл – как честный и искренний человек, не мог продолжать их невинную игру – день за днем, ко взаимному удовольствию. Он предпочел открыто сказать о своих чувствах, и теперь все было кончено. Как жаль.
Она отняла свою руку.
– Все было восхитительно, Джек, я навсегда запомню этот день.
Он не отрывал от нее глаз.
– Завтра?
Она покачала головой.
– Нет. Хотя признаюсь, вряд ли оставшееся время я проведу так же хорошо, как с вами.
Она улыбнулась и быстро зашагала прочь со стоянки. Он облокотился на машину, глядя ей вслед. Ступив на тротуар перед гостиницей, она краем глаза заметила, что он продолжает неподвижно стоять в той же позе.
Глава 10
Она вставила ключ в замок своей двери, когда за ее спиной голос Фила произнес:
– Здравствуй, Руфь.
Она обернулась. Он стоял в конце коридора, у окна, выходящего на стоянку.
– По-моему, ты говорила, что он не ухаживает за тобой.
Ее сердце заколотилось. Она вдруг почувствовала себя виноватой. В смятении она смотрела, как приближается к ней фил; его черные глаза горели гневом. Он шагнул мимо нее и рывком открыл дверь.
– Давай, заходи, – прорычал он, слегка подтолкнув ее внутрь. Оказавшись в номере, он захлопнул дверь и привалился к ней спиной. Руфь прошла через комнату, чтобы зажечь настольную лампу.
– Ну, ты не так уж много смогла ему рассказать, верно?
Руфь постепенно приходила в себя. Краска залила ее лицо.
– Что я должна была ему рассказать, фил?
– Все, что тебе удалось вытянуть из меня.
– Постыдись, – парировала она. – То, что я слышала от тебя в последнее время, слишком гнусно, чтобы мне захотелось это повторять. Ты утверждал, что здесь все по-другому и, конечно, оказался прав, только я думаю, что именно на таком уровне ты чувствуешь себя в своей тарелке. Ее отпор слегка умерил негодование Фила.
– О каком таком уровне ты тут толкуешь? Ты, дешевая виргинская аристократка, что ты можешь знать о жизни? Каким образом ты сама собираешься выбиться в люди? Если не получишь наследства, остается только выйти замуж за кого-нибудь вроде меня. И тебе это прекрасно известно.
Она не верила своим ушам.
– Фил, послушай, до сих пор я колебалась, но с этого момента знаю точно, что не выйду за тебя ни при каких обстоятельствах.
Он насмешливо ухмыльнулся.
– Горячие объятия галантного капитана сделали свое дело, да? Вы встречаетесь каждый день. Где вы шлялись сегодня – весь день напролет? Ах, значит, не выйдешь за меня замуж? Хочешь, скажу, почему я не представил тебя, как свою невесту? А сама не догадываешься? Да я близко к тебе теперь не подойду, настолько ты мне отвратительна.
Она сказала:
– Уходи, Фил.
Но тот словно не слышал.
– Скоро я с ним покончу, тебе достанутся одни обглоданные кости, – он зловеще улыбнулся. – На редкость обходительный шкипер. В городе считают, это единственный порядочный здесь человек. Слишком порядочный, чтобы путаться у меня за спиной с моей невестой!
Она почувствовала, что у нее дрожат ноги. Никогда еще не приходилось попадать в подобную переделку. Хуже всего, что в глубине души она чувствовала себя виноватой; дружескому поцелую Эвелла она не придавала большого значения, но почему-то ощущение стыда было настолько жгучим, словно на ней лежали грехи, в которых подозревал ее Фил.
– Интересно, что скажет твой отец, когда все узнает, – с тайной угрозой произнес он.
Не верилось, что Фил говорит это серьезно, но выражение лица, когда Руфь к нему пригляделась, не оставляло на сей счет никаких сомнений.
Руфь подошла к креслу, опустилась на подушки. Усилием воли заставила свой голос звучать тихо и спокойно.
– Фил, у нас все равно не получилось бы ничего хорошего, и лучше понять это сейчас, пока еще не поздно, пойми!
Он опять презрительно засмеялся.
– Неужели? Тогда зачем ты сюда прилетела? Зачем писала все эти письма, пока я был в отъезде? Зачем
