На сей раз уже я забеспокоился.
— И давно он выехал?
— Незадолго до того, как вы пришли к Перселям. Еще немного — и вы бы столкнулись нос к носу…
— Но, в таком случае, грузовик уже подъезжает к Уэльве?
— Нет. Его путь прослеживают от деревни к деревне. Водитель пока остановился в Санлукар-ла- Майор… По-моему, он не двинется с места до темноты. Вам не о чем беспокоиться — портовая полиция получила предупреждение и уже ждет… Мы не станем действовать, пока наркотики не перенесут на корабль, — надо же выяснить, на какой именно… Вот тогда-то и начнется охота. Я думаю, дело в шляпе, сеньор Моралес…
— Да, но как же Лажолет?
— Ну, это ваша личная проблема, хотя меня нисколько не удивило бы, пожелай он лично руководить операцией.
— Будем надеяться. А вы сами поедете?
— Да, через час. Прихватить вас с собой?
— Нет. Как-никак, а уж такую свинью подложить друзьям я не могу.
— Друзьям?
Лусеро явно не без умысла подчеркнул множественное число.
— Ну да, Алонсо Муакилу, моему коллеге из ФБР (о нем я уже говорил вам), и Чарли Арбетноту из Скотленд-Ярда, который расследует то же дело. Мы решили действовать сообща.
— В таком случае у нас получится на редкость многонациональная команда!
— В одиннадцать вечера я встречаюсь с обоими в «Кристине». Оттуда мы и рванем в Уэльву.
— Стало быть, увидимся на месте, сеньор.
Лусеро начал было с изысканной вежливостью откланиваться, но я удержал его.
— Сеньор Лусеро, я должен повиниться перед вами за одну серьезную ошибку…
— Вы меня удивляете, сеньор…
— Увы… Даже в нашем ремесле, невзирая на все предупреждения и жизненный опыт, случается делать слишком поспешные выводы и попадаться в ловушку…
— И что вы имеете в виду?
— То, что больше не считаю Хуана Альгина виновным в убийстве Эстебана, хотя орудием преступления и стал его нож.
— Вы нашли доказательства невиновности Альгина?
— Нет, но, как вы уже знаете, я разговаривал с парнем, а кроме того, похищение его сестры…
Инспектор не дал мне договорить.
— Страсть — тоже недурная ловушка для полицейских, сеньор, — очень холодно и сухо заметил он, — а принимать желаемое за действительное — не меньшее заблуждение, чем торопливость. Я полагаю, что, коли парень связан с нашей бандой, вряд ли он занимает там сколько-нибудь важное место, а потому, раз главарь счел нужным похитить его сестру, у Хуана никто не стал спрашивать разрешения. До скорой встречи, сеньор, и, пока вы не появитесь, мы не станем предпринимать никаких действий.
Я не без труда пробился на проспект Антонио Примо де Ривера, где перед входом в собор остановилась процессия братства «Санта Крус». Почетный кортеж насаренос в черном отделял платформы от зрителей. Некоторые из самых молодых сняли капюшоны и пили прохладную воду или слушали наставления родителей.
Сворачивая на площадь Кальво Сотело, я почувствовал, что меня тянут за рукав. Это был Хуан.
— Я только что видел сестру, дон Хосе, — быстро начал парень. — Она мне все рассказала… И я хочу поблагодарить вас… Но Мария так и не призналась мне, кто ее похитил…
— Персели.
— Ну, я с ними разберусь! — свирепо пообещал Хуан.
Только этого не хватало! Я не потерплю, чтобы юный дуралей все испортил! Не говоря уж о том, что, коли его застукают в доме Перселей, парень вряд ли сумеет объяснить, кто из двух покойников пригласил его в дом и зачем…
— Нет, Хуан, ты будешь сидеть тихо и спокойно…
— Но, послушайте, дон Хосе, не могу же я допустить…
— А в чем, собственно, дело? Твоя сестра жива и здорова, верно? Вот и отлично. Что до Перселей, то пусть они больше тебя не волнуют.
— Но они должны заплатить за эту гнусность!
— А кто тебе сказал, что они не заплатили? И дорого… очень дорого…
Парень уставился на меня, словно пытаясь понять, на что я намекаю, и вдруг его лицо осветила счастливая улыбка.
— Спасибо, дон Хосе…
Я пошел своей дорогой, но Хуан все не отставал. Наверняка хотел сказать что-то еще.
— Дон Хосе… Вы по-прежнему думаете, будто того типа, Эстебана, убил я? — наконец решился он.
Несмотря на предупреждения Лусеро, я, не задумываясь ни на секунду, ответил:
— Нет.
— Тогда позвольте действовать вместе с вами, дон Хосе! Мне не терпится показать им, на что я способен! И это единственный способ доказать на деле, что вы больше не сомневаетесь во мне…
В голосе парня звучала такая неподдельная искренность, что я окончательно успокоился на его счет. Нет, Хуан, конечно же, славный малый! И, что бы ни говорил андалусский инспектор, есть вещи, в которых обмануться почти невозможно.
— Не могу, Хуан… Через несколько минут мне надо отправиться в небольшое… путешествие.
— Возьмите меня с собой!
Будь моя воля, я бы тут же согласился, но коллеги почти наверняка заартачатся. Ведь ни Алонсо, ни Чарли в отличие от меня не любят Марию…
— Я еду не один…
Парень так расстроился, что у меня не хватило пороху бросить его.
— Послушай… Я сейчас должен встретиться с друзьями в «Кристине». Нам понадобится автомобиль. Вот и придумай что-нибудь. Хотя… Вот что! Машину подыщешь ты сам… Постарайся раздобыть тачку помощнее — нам надо проехать сотню километров и очень быстро. Кстати, у некоторых машин бывает на редкость вместительный багажник…
— Значит, вам подогнать американскую?
— А сможешь?
— Я знаю одного типа… У него есть старенькая «де сото», на которой он возит иностранцев в Ронду или в Гранаду… Но это обойдется недешево…
— Неважно.
— Если тот парень на месте, через полчаса я буду ждать вас у крыльца «Кристины».
Когда я вошел в ресторан, в зале царило вечернее оживление. Несмотря на внешнюю любезность, мне показалось, что Арбетнот на меня дуется. Впрочем, англичанин сразу перешел в наступление:
— Насколько я понимаю, Моралес, вы твердо решили работать в одиночку? Муакил уже поведал мне о ваших нынешних свершениях… Поздравляю… Но вы что, поклялись держать меня не у дел? Тогда честнее было бы сказать об этом сразу, еще в тот раз, когда мы разговаривали на Сан-Фернандо. Как по-вашему? И как мне прикажете отчитываться в Ярде? Странные же у вас, американцев, представления о сотрудничестве!
Я успокоил его, как мог, объяснив, что любые результаты, полученные случайно или благодаря интуиции, в любом случае записываются в актив всей команде. Кроме того, я поклялся, что, хвати у него терпения дождаться меня в «Нуэва Антикера», Чарли тоже мог бы принять участие в бойне, если, конечно, сожалеет именно о том, что он не прикончил Перселей. А плюс ко всему, поскольку наше расследование — сугубо секретное, ровно ничто не мешает ему рассказать лондонскому начальству все, что заблагорассудится.
По-видимому, мои доводы успокоили англичанина. Чарли расхохотался и заказал бутылку вина, правда, сначала заставив меня поклясться больше не разыгрывать из себя «вольного стрелка». Я тем охотнее дал
