Возмущенная девушка направилась к выходу, но армянин одним прыжком преградил ей путь. Если бы не телефонный звонок, дело могло окончиться очень скверно. Однако прежде чем снять трубку, Багдасарьян запер дверь и сунул ключ в карман.
— Багдасарьян слушает!
— Я — тот, от кого получал распоряжения Баланьев.
Армянин почувствовал, что у него перехватило горло. А незнакомый голос продолжал:
— После того, что я видел у Демфри…
— А-а-а… так вы там были?
— Не задавайте идиотских вопросов, Багдасарьян! Вам удалось выполнить свою миссию, и это главное. Я зайду к вам за документом часа в три пополудни. Если до тех пор Баланьев даст о себе знать, скажите, чтоб тоже приехал к этому времени.
— Дело в том…
— Да?
— У меня нет документа…
— Что вы сказали?
Багдасарьян, обливаясь потом, рассказал о невероятной путанице, приведшей к возвращению досье «Лавина» сэру Реджинальду. На другом конце провода наступило долгое молчание.
— Вам должно быть известно, что у нас не любят такого рода приключений… да, те, кто пытается вести двойную игру, очень скоро об этом жалеют… но тщетно.
— Но, уверяю вас…
— Ладно. Не выходите из дома — я перезвоню. До скорого.
Бледный как смерть армянин повесил трубку. Когда мисс Лайтфизер с величайшим простодушием вежливо выразила надежду, что новости не так уж плохи, он долго смотрел на нее не понимая, потом вдруг издал что-то вроде глухого рыдания и выхватил нож.
— На сей раз она получит, что заработала!
Однако, чтобы добраться до Пенелопы, Багдасарьяну пришлось миновать Гарри, а тот, в полной панике от грозящей его возлюбленной опасности, схватил первое, что попалось под руку (а это была великолепная ваза), и расколотил ее о голову ресторатора. Последний ничком рухнул на пол да так и замер.
— Как, по-вашему, вы его убили, дорогой? — безучастно осведомилась мисс Лайтфизер.
Испуганный собственным поступком, а главное — его неизбежными последствиями, Комптон начал заикаться:
— Я… н-не зна-на-наю… Вп-п-прочем, это н-не важно… Н-на-до ли-линять отсюда!
Тем не менее Пенелопа, прежде чем уйти, сочла своим долгом поглядеть на Багдасарьяна и высказать свое мнение:
— Странно, что он принял так близко к сердцу честь вашей семьи, правда?
1 час 50 минут
Следуя наскоро сочиненному сценарию, адмирал Норланд позвал жену, и оба громко распрощались с хозяевами дома. Пока адмирал не выразил намерения уйти, еще никто не смел расходиться. Желая подкинуть противнику ложную приманку, Норланд сделал вид, будто немного колеблется, потом повернулся к сэру Реджинальду:
— Я не могу спокойно уйти, оставив здесь досье, которое уже два раза пытались украсть… Если вы не возражаете, я заберу его с собой.
Сэр Демфри слегка выпрямился с видом человека, оскорбленного публичным выражением недоверия, отвесил легкий поклон и сухо заметил:
— Как вам угодно, адмирал. Сейчас я за ним схожу.
— Буду вам премного обязан, — в тон ему отозвался Норланд.
Никто из присутствующих не сомневался, что Демфри вызвал глубокое недовольство шефа и теперь его планка в Адмиралтействе значительно упадет. С этой минуты все начали потихоньку разбегаться, сначала к удивлению, потом возмущению и, наконец, полному отчаянию леди Демфри. Барбара слишком долго вращалась на светской карусели, чтобы не понять размеров катастрофы, меж тем причины от нее полностью ускользали. Сэр Реджинальд вернулся с таким перекошенным лицом, что все разговоры мгновенно смолкли.
— Реджинальд, что… — пробормотала испуганная леди Демфри.
Однако хозяин дома, не обращая внимания на жену, бросился к Норланду:
— Адмирал… Досье «Лавина» снова похитили, мой сейф распахнут настежь…
В ледяном голосе Норланда чувствовалась так умело дозированная нотка презрения, что подлинность сцены ни у кого не вызвала сомнений.
— Решительно, в вашем доме творятся престранные вещи, сэр Реджинальд Демфри! Завтра в восемь утра зайдите ко мне в кабинет и попытайтесь объясниться. А я немедленно еду предупредить Интеллидженс Сервис.
— Но, адмирал, может быть, вы позвоните отсюда?
— Я с прискорбием вынужден заметить, что не считаю вас вправе давать мне советы, особенно если я об этом не просил!
Норланд вышел, и его жена, чуть не плача от жалости к леди Демфри, поспешила следом. Миссис Норланд была добрейшим существом. После ухода адмирала началось повальное бегство, и вскоре совершенно уничтоженная леди Демфри осталась наедине с мужем, его помощниками и их супругами. После того как Барбара, поникнув в кресле, заявила, что сию секунду умрет от стыда на глазах у своих последних друзей, дабы хоть отчасти смыть позор, запятнавший ее имя, хозяйку дома начали отпаивать виски. Уильяма Серджона так потрясло смятение хозяев, что он, забыв о правилах этикета, рискнул высказать свое мнение, хотя его никто ни о чем не спрашивал. И это была первая бестактность за тридцать лет службы.
— По-моему, это маленькая Лайтфизер…
Леди Демфри обратила к нему затуманенный взор.
— Что вы сказали, Серджон?
— С вашего позволения, миледи, я говорю, что мисс Пенелопа Лайтфизер, должно быть, причастна к похищению, и вот почему…
6 часов 30 минут
Сломленный волнениями этой ночи, с ее чередой опасных и нелепых происшествий, Тер- Багдасарьян спал. На крыльях сна он унесся из мрачного, реакционного Лондона в родную солнечную Армению, где благодаря коммунистическому режиму наступит золотой век… когда-нибудь потом. Но тут волшебный сон оборвался, и Багдасарьян увидел эту невыносимую мисс Лайтфизер и вновь пережил все тревожные испытания, которым она подвергла его наяву, во время перевозки трупа Баланьева. Усталый мозг отказывался работать в привычно оптимистическом направлении, и теперь даже во сне каждая победа оборачивалась поражением. Последнее окончательно воплотилось в образе полицейского, чья десница тяжело опустилась ему на плечо. Страж закона так безжалостно тряс Багдасарьяна, что в конце концов тот проснулся. У постели стоял незнакомый мужчина и сверлил его суровым взглядом. Ресторатор потихоньку пришел в себя.
— Кто вы такой и что вам нужно в моем доме? — с трудом выдавил он.
— Я звонил вам сегодня ночью, и вы сообщили мне о самом жалком провале. Вот я и пришел требовать объяснений.
Тер-Багдасарьяна снова охватил страх.
— Я же вам все рассказал по телефону!
— Не совсем… Например, вы забыли сообщить, по каким причинам не уведомили своего непосредственного начальника, Федора Александровича Баланьева.
— Его не оказалось на месте.
— Правда? И куда же вы звонили?
— В посольство, естественно!
— Вы так неумело врете, Багдасарьян, что, должно быть, и впрямь не в своей тарелке. После двадцати трех часов в посольстве не зарегистрировано ни единого звонка… А знаете, почему вы не звонили Баланьеву, Багдасарьян? Потому что вам было известно о его смерти. А каким образом? Да просто вы же
