— Это правда, Уингфилд?
— Послушайте, капитан, вы меня слишком хорошо знаете, чтобы поверить, будто я могу выкинуть такую штуку! Я очень уважаю полицию.
— Продолжай в том же духе, — возмущенно зарычал О'Мэхори, — и я тебе устрою самую жестокую трепку, какую ты когда-либо получал за всю свою собачью жизнь!
— Слышите, капитан, как он со мной разговаривает? — жалобно простонал убийца. — Так и жаждет моей крови!
— Попридержите язык, лейтенант, и оставайтесь в рамках закона.
Не обращая внимания на капитана, Пат стукнул Уингфилда под дых, и тот согнулся пополам, хватая ртом воздух.
— Лейтенант, я вас арестую!
— А идите вы… капитан!
— Только грязная ирландская свинья воображает себя мужчиной, избивая парня, который не может защищаться! — отдышавшись, прохныкал Брайан.
Лейтенант собирался еще раз хорошенько врезать Уингфилду, но Тед на лету поймал его руку и заломил за спину.
— Мартин, Зигбург, отведите лейтенанта в камеру. Пусть посидит, пока не успокоится.
Услышав в голосе капитана прежние властные нотки, полицейские не посмели ослушаться и заперли О'Мэхори на ключ. Оказавшись в камере, ирландец придушенным от ярости голосом стал выкладывать весь внушительный запас известных ему ругательств. Брайан оказался в соседней клетушке.
— Лейтенант… — тихонько позвал он, услышав, что его враг затих.
— Чего тебе, подонок?
— Если вы умеете не только орать, приходите между десятью и одиннадцатью в лес Фороэкс. Там мы и объяснимся как мужчина с мужчиной.
— Моли лучше Небо, чтоб не столкнуться со мной в ближайшие несколько дней, Брайан Уингфилд! Потому что иначе, клянусь честью, ты у меня так получишь на орехи, что на всю оставшуюся жизнь с лихвой хватит!
— Говорю же, вы только глотку драть горазды! Приходите-ка на свидание, и я с превеликим удовольствием отправлю вас на тот свет.
— Кретин несчастный…
— Вы придете, лейтенант! Я заставлю вас прийти!
Мелфорд подошел к камерам.
— Угомонились, О'Мэхори?
— Ладно, отоприте. Но я не прощу вам такого унижения, капитан.
— Мне это безразлично, лейтенант. Но имейте в виду: тот, кто со дня на день должен стать капитаном, не имеет права вести себя подобным образом.
— И это вы смеете поучать меня?
— Я полагаю, вы собираетесь занять мое место не для того, чтобы поступать еще хуже? — осадил его Мелфорд.
Выйдя в приемную, полицейские обнаружили там адвоката Реда Волка. Тот улыбался.
— Надеюсь, вы понимаете, зачем я пришел, господа?
— Принесли залог и хотите забрать Уингфилда?
— Вот именно.
— А кто же назначил залог, раз судья умер? — осведомился лейтенант.
— Разумеется, его помощник, мистер Ларри Майер. Сто долларов.
— Сто долларов за то, что он угрожал офицеру полиции при исполнении служебных обязанностей?
— Вот как? Вы были на задании? Может быть, вы собирались арестовать Мэла Войддинга?
— Не понимаю, какое вам дело до моей работы, метр.
Адвокат повернулся к Мелфорду:
— Вы можете подтвердить, что лейтенант поехал в отель «Эксцельсиор» по служебным делам, капитан?
— Нет.
— Позволю себе напомнить вам, лейтенант, что вы приносили присягу, а в таких случаях ложь — прямое нарушение закона, — заметил Волк.
— Довольно, метр! — оборвал его Мелфорд. — Гоните доллары и забирайте добычу.
Проходя мимо О'Мэхори, гангстер чуть слышно шепнул:
— Я буду ждать вас сегодня вечером, лейтенант.
Как только посторонние ушли, Тед повернулся к своему помощнику:
— Вам надо последить и за языком, и за поступками, лейтенант. Особенно когда я уйду и некому будет исправлять ваши глупости.
— Без вас, капитан, в этом доме воздух станет гораздо чище, и бандитам не удастся так быстро выходить на свободу, как в ваши времена. До свидания!
— Вы уходите?
— Я уйду через полтора часа, как положено по инструкции, если, конечно, у вас не будет особых распоряжений. А до тех пор никакой закон не обязывает меня терпеть ваше общество.
Увидев входившего в бар капитана, Флойд Шерпо схватил приготовленную для него бутылку, но Тед махнул рукой в знак того, что пить не собирается.
— Не сегодня, Флойд…
— Тогда зачем же вы пришли, капитан?
— Просто поболтать с человеком, который не презирает меня до глубины души.
— А? Опять О'Мэхори?..
— Удивительно цельная натура. Пат раз и навсегда поделил мир на две половинки — белую и черную. Третьего не дано… Ни тебе полутонов, ни оттенков…
Толстяк бармен покачал седой головой.
— Молодежь ничего не смыслит в жизни и при этом воображает, будто во всем разбирается лучше нашего… Думаете, так было всегда, капитан?
— Боюсь, что да, Флойд… Знаете, лучше б я тогда остался на берегах Ялу…
— Не болтайте глупостей, капитан.
— Те, кто вернулся с войны, даже если они воображают себя победителями, всегда побежденные.
— Может, и так… Там, по крайней мере, не было других забот, лишь бы не сдохнуть.
Облокотившись на стойку, оба молча вспоминали о корейской войне, которая их познакомила. Шерпо первым отогнал мысли о прошлом.
— Не сдавайтесь, капитан… Выпейте-ка стаканчик, я угощаю. Вы же не можете мне отказать?
— Конечно, нет.
Они чокнулись.
— Правду говорят, будто вы собрались уезжать?
— Да.
— А что думает об этом мэр?
— Это он просил меня подать в отставку.
— Странно. Я считал его другом.
— Теренс не мог поступить иначе. Он должен считаться с общественным мнением.
— Иногда мне кажется, вы угодили в ужасный тупик, капитан.
— Надеюсь, что нет.
Несчастный случай со смертельным исходом и всеобщая свалка в пригородном кабачке задержали лейтенанта на работе до девяти вечера. Написав рапорт, он сел в машину и помчался домой, полагая, что Морин, которую он забыл предупредить, наверняка ужасно волнуется. Тем не менее она ни разу не позвонила в управление, и подобное равнодушие не только удивляло, но и возмущало Пата.
Еще больше лейтенант удивился, обнаружив, что дверь его коттеджа приоткрыта. Может, жена куда-то вышла? Пат шагнул в дом и сразу понял, что случилось несчастье. Сердце у него отчаянно заколотилось.
