дворике стих. Собравшиеся там люди, похоже, Затаили дыхание. Но Джизмонди оставалось только гадать, что же происходит во внутреннем дворике. Выход из арки загораживал кавалерист, во все глаза смотревший поверх голов, а толпа собралась человек в сто, главным образом солдат и придворных, хотя хватало и горожан. Кавалерист бросил на Бенвенуто сердитый взгляд, оторвал, мерзавец, от дела, когда тот сообщил, что ищет герцога Валентино.
— Он там, — кавалерист указал в самый центр толпы.
Что же такое происходит, никак не мог взять в толк Джизмонди. Приподнялся на цыпочки, но ничего от этого не выгадал, поскольку роста был небольшого. Внезапно толпа разразилась приветственными криками и аплодисментами. Вновь Бенвенуто дернул за рукав часового.
— У меня очень важное дело. Я должен увидеться с ним незамедлительно.
Всадник взглядом смерил его с головы до ног.
— Боюсь, что вам придется подождать, — и указал на пажа, одетого в красно-желтые цвета, сидящего верхом на орудии у стены и хлопающего в ладоши. — Лучше поговорите с ним. Он передаст вашу просьбу его светлости, как только тот освободится.
Бенвенуто поблагодарил часового и, бесцеремонно расталкивая тех, кто попадался на пути, протиснулся к пажу. Вежливо заговорил с ним, затем перешел на крик, наконец, дернул пажа за ногу и лишь тем привлек его внимание.
— Я ищу герцога Валентино, — в какой уже раз повторил Джизмонди. — У меня очень важное дело. Вопрос жизни и смерти.
Паж вскользь глянул на него и усмехнулся.
— Вам придется подождать. Его светлость занят.
— Чем же? — спросил Бенвенуто, но паж уже отвернулся от него.
Ответ, похоже, следовало искать в центре толпы, поэтому Бенвенуто без лишних слов влез на орудие и встал за спиной пажа. Увиденное несказанно удивило его.
Зрители образовали круг, чисто выметенный от снега. Посередине двое мужчин топтались друг против друга, чуть вытянув вперед руки. Оба голые по пояс, но на этом их сходство кончалось. Один был высок ростом, с могучим торсом, здоровенными кулаками, настоящий гигант, смуглокожий, с черной бородой, телом, заросшим жестким волосом. У второго, который ростом ненамного уступал первому, стройного и гибкого, как лоза, с рыжеватыми волосами и бородой, тело белизной напоминало алебастр. Борцы. Теперь Бенвенуто все понял и пожалел светлокожего мужчину, не имеющего, по его убеждению, ни единого шанса на победу. Да и на что он мог рассчитывать в медвежьих объятиях гиганта?
Потом Бенвенуто оглядел зрителей, пытаясь определить, кто же из них герцог. Взгляд его выхватил из толпы несколько надменного вида дворян, но был ли среди них Чезаре Борджа, сказать наверняка он не мог. А борцы тем временем сошлись в схватке, качаясь то в одну сторону, то в другую. И тишину во внутреннем дворике нарушало лишь их свистящее дыхание, шарканье ног по каменным плитам да шлепки рук, пытавшихся ухватиться поудобнее за тело соперника.
Бенвенуто смотрел во все глаза, изумляясь столь длительному сопротивлению белокожего. Вот его руки вцепились в шею гиганта, и теперь он прилагал все силы, чтобы наклонить того вперед, а потом сбить с ног. Бенвенуто видел, как под светлой кожей взбугрились могучие мышцы. И на плечах, и на спине. Да, парень этот не так слаб, как казалось с первого взгляда, отметил про себя Бенвенуто. Но все его усилия не принесли результата. С тем же успехом он мог пытаться сдвинуть с места быка. Гигант, широко расставив ноги, словно врос в землю.
А затем двинулся с быстротой молнии. Мгновенно освободил шею, ухватил соперника за талию и оторвал от каменных плит. Но, прежде чем сумел воспользоваться добытым преимуществом, руки светлокожего поймали его подбородок и заломили назад с такой силой, что хватка гиганта разом ослабла. И мгновение спустя они оказались в метре друг от друга, тяжело дыша, переминаясь с ноги на ногу, предельно внимательно следя друг за другом.
Паж повернулся к Бенвенуто.
— Мадонна! — возбужденно воскликнул он. — Он же едва не победил.
— Кто он? — спросил Бенвенуто.
— Кузнец из Каттолики, — ответил юноша. — Говорят, что сильнее его в Романье нет.
— А кто второй, светлокожий петушок?
Паж вытаращился на него.
— Да откуда вы заявились сюда, мессер? Уж не из новых ли земель, открытых мессером Коломбо? Это же его светлость герцог Валентино.
Бенвенуто ответил суровым взглядом, нахмурился.
— Послушай, парень, уж не хочешь ли ты выставить меня дураком?
— Diavolo! — воскликнул паж. — Да кто я такой, чтобы совершенствовать творенье божье?
Но тут крики толпы заставили их повернуться к рингу.
Светлокожий борец нырком ушел от гигантских рук соперника, а Сам схватил его за ноги и приподнял. Но руки последнего сомкнулись на шее светлокожего, тем самым исключая бросок, ибо по правилам он не засчитывался, если на землю падали оба борца. Но еще до этого, когда зрителям казалось, что кузнецу деваться некуда, в толпе завопили: «Герцог! Герцог!» — убедив Бенвенуто, что паж его не обманул.
Однако изумление все еще не покинуло его. Неужели это действительно герцог? Тот самый Чезаре Борджа? Полубог, при упоминании имени которого он испытывал благоговейный трепет?
Да что в нем божественного? Герцог, который борется с кузнецом во дворе собственного замка! Фу! Да чего бояться такого герцога?
И теперь, увидев незаконнорожденного сына папы, Бенвенуто чувствовал себя с ним на равных. И как он мог только вообразить, ругал себя Бенвенуто, что герцог чем-то отличается от остальных людей? А на самом-то деле Чезаре Борджа обычный смертный, да еще любитель помериться силой с простым людом. И должен сполна заплатить за принесенную ему информацию. Уж теперь-то Бенвенуто более не боялся просить причитающееся ему вознаграждение.
Борьба, однако, заинтересовала его, хотя он не мог надивиться глупости герцога. Быть герцогом и допускать такое по отношению к себе! В жаркой схватке могут и переломать все кости. Не так понимал Бенвенуто привилегии герцогов. Не такими представлял их себе. Выдержанные вина, хорошо накрытый стол, мягкий диван, менестрели с их ласкающей слух музыкой, яркость женских глаз, податливость тел, готовых ублажить по мановению руки. Вот что означало герцогство для Джизмонди. Но не борьба с кузнецом в зимний день в окружении разношерстной толпы. Такое не укладывалось в его сознании.
Тут паж повернулся к нему.
— Герцог обещал пятьдесят дукатов тому, кто сможет бросить его на землю.
Святой Боже! Пятьдесят дукатов за такую службу! Да, герцог, конечно, не в себе, но щедр по-царски, как и говаривали люди. И Бенвенуто улыбнулся, предвкушая звон золотых монет, которые посыплются в его карманы.
А борцы вновь сошлись с удвоенной энергией, и Бенвенуто не мог не поразиться недюжинной силе герцога. Тело его казалось скрученным из стальных пружин, и Бенвенуто уже не мог с прежней уверенностью поручиться за исход схватки. Ибо грубая мощь колосса сходила на нет под наскоками молодого герцога.
Развязка наступила внезапно. Прежде чем зрители поняли, что произошло, поединок закончился. Кузнец неожиданно кинулся на герцога, надеясь захватить того врасплох, но Чезаре ловко увернулся, крутанув бедром, ноги же его не отрывались от каменных плит. И когда гигант, ловя пустоту, наклонился вперед, потеряв равновесие, руки герцога, словно железные клещи, обхватили его талию сзади, да так крепко, что кузнец уже не мог повернуться к нему лицом.
Снова увидел Бенвенуто, как взбугрились мышцы на плечах и спине Борджа. Зрители затаили дыхание. Сможет ли герцог удержать гиганта в своих объятиях?
Смог. Чуть присел, уперся правой ногой и выставил вперед левое бедро. Через него и полетел кузнец, словно стрела, выпущенная из арбалета. Рухнул на каменные плиты и остался лежать, постанывая. Но стоны его потонули в восторженных криках зрителей, наблюдавших за схваткой как во дворе, так и из окон замка.
— Герцог! Герцог! — кричали они.
