Беатрис обуял ужас, она метнулась следом, схватила его за руку.
— Нет, Франческо, подожди! Я ошиблась… ошиблась в тебе!
Он с неохотой остановился, на лице его все еще лежала печаль незаслуженной обиды.
— Сможешь ли ты оказать мне услугу? Поможешь ли спасти его?
— А зачем, спрашивается, я пришел к тебе? — с достоинством ответил Франческо. — Они не нападут на него до полуночи.
— Полночь! — ахнула Беатрис. — Остается лишь час.
— Времени вполне достаточно для того, что тебе должно сделать.
— Мне? Да что я могу? Чем я защищу его? — она не могла найти ответы на свои же вопросы, поэтому с надеждой смотрела на Франческо.
— Ты должна укрыть его от врагов до того, как они проникнут в дом, где он сейчас живет, на Цокколанти. Вызови его сюда и спрячь до утра, пока не минует опасность. Тогда он призовет солдат и позаботится о собственной безопасности.
Беатрис в ужасе отпрянула.
— Спрятать его здесь? Здесь?! Франческо, ты сошел с ума?
Он мрачно посмотрел на кузину, л сколько же презрения увидела она в его взгляде.
— Так, значит, ты его любишь? На каждом шагу ты громоздишь все новые препятствия. А почему не здесь? Ты скоро станешь его женой.
Щеки Беатрис окрасились румянцем, а когда он спал, стали еще бледнее.
— Франческо, — голос ее окреп, — если ты хочешь услужить мне и спасти жизнь Бальдассаре, ты можешь это сделать, не ставя под угрозу мою честь. Иди к нему. Предупреди об опасности, приведи к себе домой, где он я переждет до утра. Иди… и извести меня, что вы укрылись от врагов. Я не лягу спать, пока не получу от тебя весточки.
Франческо не тронулся с места, взгляд его не покидал лица Беатрис, но презрение сменилось жалостью, а на губах заиграла легкая улыбка.
— Жестокому испытанию подвергаешь ты мое терпение. Клянусь Богом, не доходит до меня, как это капитан мог влюбиться в такую дуру! — и с неожиданным жаром продолжил:
— Ты вот говоришь, что любишь его, веришь, что любишь, и в то же время можешь подумать, что он, как последний трусишка, бросится прятаться в мой дом, узнав о грядущей опасности. Таким ты представляешь себе Бальдасcape Шипионе? Неужели ты можешь любить мужчину с душой котенка? Нет, Байс, скорее всего он мне не поверит. А если и поверит, то с презрением отвергнет мое предложение и останется дома, чтобы умереть как подобает воину, лицом к врагу. Я вот вижу Бальдассаре Шипионе именно таким, хотя и не люблю его.
Тактика Франческо удалась. Действительно, разве в глазах Беатрис не окружал Бальдассаре ореол романтики? Какая женщина устоит перед комплиментами, рассыпаемыми ее возлюбленному? Она приняла правоту Франческо. Но новые сомнения посетили ее.
— Но… если это так… как удастся мне увести его от опасности?
Франческо насмешливо улыбнулся, всем своим видом показывая, сколь бессильна она без его поддержки.
— Я подумал об этом. Ты представишь все так, словно опасность грозит тебе, а не ему. Напишешь ему три строчки. Страшная, мол, угроза нависла над твоей жизнью, и ты умоляешь его незамедлительно поспешить к тебе. Такой просьбе он не откажет. Он придет — Марс, летящий на крыльях Эроса.
— Значит, я должна ему солгать!
— О Господи! — Франческо возвел очи горе. — Это не ложь. Ты действительно в опасности. Ты можешь сойти с ума, умереть от горя, когда к тебе придут, чтобы рассказать, какая ужасная смерть выпала на долю твоего жениха. Так что умоли его прийти сюда, причем через сад и по этой лестнице, — он кивнул в сторону стеклянной двери, — чтобы, не дай Бог, убийцы не заметили его.
— Я не могу, не могу! — Беатрис заломила руки. — Как допустить такое? Спрятать его здесь, здесь! — и закрыла ладонями пунцовое лицо.
Франческо хмыкнул.
— Так ты предпочтешь, чтобы его недруги взяли верх? Или холодный труп нравится тебе больше живого человека? Перестань! Сейчас не время жеманиться. Дорога каждая минута. Что же касается твоего честного имени… страхи твои напрасны. Я останусь с тобой. А если и этого недостаточно, чтобы умиротворить твою совесть, позовем старого графа, чтобы он присоединился к нам в ночных бдениях.
Лицо Беатрис прояснилось.
— Тогда все ясно. Почему ты сразу не сказал об этом? — но не поспешила к столу, куда Франческо уже поставил письменные принадлежности. — Но как мы удержим его, если он увидит, что мне ничего не грозит?
— Пиши! — рявкнул Франческо. — Я обо всем подумал. Приступай к делу, а не то его зарежут, как свинью, пока ты будешь задавать бесконечные вопросы.
Наконец, смирившись, Беатрис села за стол и быстро написала:
Она свернула записку, перевязала шелковой ниткой и отдала Франческо. Сердце ее буквально выскакивало из груди.
— Ты уверен, что мы не опоздали?
— Все будет в порядке, — успокоил он Беатрис, — хотя мы и потеряли много времени.
Франческо вышел на балкон, тихонько свистнул. Беатрис же направилась к двери.
— Куда ты? — резко спросил Франческо.
— Позвать отца, — она взялась за задвижку.
— Подожди! — столь властен был его окрик, что Беатрис повиновалась, опустив руку, а затем вернулась к столу.
На гранитной лестнице послышались шаги. Слуга поднялся на балкон. Франческо отдал ему письмо.
— Отнеси капитану Шипионе да поторопись! — приказал он.
Слуга кубарем скатился с лестницы и побежал к калитке. Франческо вернулся в комнату, его лицо побледнело еще больше обычного, глаза зажглись мрачным огнем.
— Твои слуги уже спят? — как бы между прочим спросил он.
— Да, конечно, — отвечала Беатрис. — Но я разбужу их после того, как позову отца.
— Значит, мне повезло, а еще больше — твоему распрекрасному капитану, что я успел к тебе до того, как ты легла. Почему бы тебе не присесть? — он указал на стул. — Я хочу поговорить с тобой, пока ты не подняла на ноги весь дом.
Беатрис села, он же шагнул ей за спину, достал из-под плаща приготовленную заранее веревку с петлей, которую с быстротой молнии накинул на шею Беатрис и спинку стула, затянул петлю и прикрыл ей ладонью рот, глуша готовый сорваться с губ крик. В следующее мгновение он уже заткнул ее рот кляпом.
Покончив с этим, той же веревкой он привязал к стулу ее руки, а второй — ноги. Затем, улыбаясь, отступил на шаг, любуясь плодами своих трудов. Беатрис же лишь смотрела на него полными ужаса глазами, совершенно беспомощная. Франческо прошел к двери, ведущей в дом, запер ее, затянул на окнах тяжелые гардины и лишь тогда сел, положив ногу на ногу, насмешливо улыбаясь.
— Я очень сожалею, что вынужден подвергнуть тебя столь грубому обращению и некоторым неудобствам. Причина тому — необходимость. Пока я не хочу беспокоить твоего отца и слуг. В свое время я сам позову их. А пока, дорогая Байс, забудь о страхах, клянусь, лично тебе больше ничего не грозит. А уж пока придется потерпеть.
Тут он пустился в объяснения.
— Ты понимаешь, дорогая кузина, что, говоря тебе о готовящемся покушении на жизнь твоего чудесного капитана, я и не думал лгать. Слишком часто он оскорблял меня, трусливо прячась за законы Борджа, согласно которым меня бы повесили, даже если бы я честно убил его на дуэли. Но напрасно он
