командир пехотной бригады или танкового (пехотного) полка. На выходе получалась достаточно компактная и подвижная группа, сочетавшая в себе все огневые средства дивизии и корпусные средства усиления от 88-мм зениток до тяжелых орудий включительно. Тем самым автоматически решался вопрос взаимодействия войск, распоряжения артиллеристам и саперам отдавал сам командир боевой группы, без подачи заявок командиру дивизии или корпуса. Если уж мы затронули тактические приемы немецких войск, нашедшие свое отражение в книге, следует сказать несколько слов о мотоциклетных батальонах. Поскольку в сражении с немецкой стороны участвовали несколько танковых дивизий, одним из активно использовавшихся в качестве мобильного резерва подразделений стали мотоциклетные батальоны. Они легко опознаются по обозначению буквой «К» с сопутствующей ей цифрой, однозначно определяющей принадлежность батальона к той или иной дивизии. Например, К-1. Буква «К» — это первая буква немецкого слова «Крафтрадшутцен» (Kraftradsc-hutzen), наименования мотоциклетных частей. Часто номер батальона совпадал с номером дивизии, например К-1 входил в состав 1-й танковой дивизии. Но были и исключения. Упоминающийся в книге К-22 входил в состав 12-й танковой дивизии, а К-12 просто не существовало. В период «блицкригов» мотоциклисты были символом глубоких обходов и охватов. В сражениях позиционной войны они стали мобильным резервом для затыкания дыр и преодоления возникающих то там, то здесь кризисов. По сути своей мотоциклетный батальон воспроизводил структуру мотопехотного батальона на мотоциклах. То есть вместо грузовиков или бронетранспортеров в мотоциклетном батальоне пехотинцы усаживались на мотоциклы. В общем случае мотоциклисты вели бой в пешем порядке, используя мотоциклы лишь как транспорт для перемещения в нужную точку. Различие было только в разной проходимости транспортных средств мотострелкового и мотоциклетного батальонов. Однако к осени 1942 г. вермахт получил мотоциклы повышенной проходимости с приводом на колесо коляски, и даже в условиях средней полосы России мотоциклетные части обладали удовлетворительной маневренностью.
Отдельная большая тема — это причины неуспеха советских войск в срезании Ржевского выступа. Гланц фокусирует свое внимание на тактических аспектах провала «Марса». В связи с этим имеет смысл выслушать мнение об оперативных причинах неудачи одного из высокопоставленных советских военачальников, А. И. Радзиевского. Он писал: «Замысел операции „Марс“ состоял в том, чтобы восемью ударами Западного и четырьмя ударами Калининского фронтов раздробить оборону в районе Ржевского выступа и, уничтожив оборонявшие его силы, выйти в район Смоленска. Одновременно Калининский фронт силами 3-й ударной армии предпринимал наступление на Великие Луки, Новосокольники. В силу того, что в общей сложности создавалось 13 ударных группировок, большинство из них, за исключением зубцовской Западного фронта и оленинской Калининского фронта, оказались небольшого состава — три-четыре дивизии с механизированным или танковым корпусом. Множественность ударов, из которых более половины были сковывающими, привела к распылению огневых средств.
Плотности артиллерии в некоторых группировках хотя и достигали 70–85 и даже 100 орудий и минометов на 1 км участка прорыва, но половину из них составляли минометы, которые могли вести огонь только по первой позиции» (Радзиевский А.И. Прорыв. М.: Воениздат, 1979. С. 49–50. Выделено мною. — А.И.). В то время, когда он писал эти строки, Алексей Иванович Радзиевский руководил Академией им. Фрунзе. В ноябре 1942 г. А.И. Радзиевский занимал должность начальника штаба 2-го гвардейского кавалерийского корпуса, участвовавшего в операции «Марс». Действительно, если мы сравним ударные группировки «Марса» и «Урана», то обнаружим между ними принципиальную разницу. Самый сильный удар под Сталинградом наносила 5-я танковая армия, в состав подвижной группы которой входили два танковых и один кавалерийский корпуса. Поддержку наступлению в 5-й танковой армии осуществляли 2538 орудий и минометов. Артиллерийских орудий было 929, из них 297 противотанковых пушек. При большем общем наряде сил на операцию в 20-й армии Западного фронта был один танковый и один кавалерийский корпуса. Наступление поддерживалось 2246 орудиями и минометами. Собственно артиллерия 20-й армии состояла из 700 орудий, в том числе 175 противотанковых пушек. Таким образом, распыление сил между основными ударными и сковывающими группировками привело к ослаблению армий, действовавших на ключевых направлениях. Например, на Калининском фронте группировку из двух механизированных корпусов (1-го механизированного корпуса М.Д. Соломатина и 3-го механизированного корпуса М. Е. Катукова) можно было получить отказом от вспомогательного удара в долине Лучесы. При этом следует заметить, что советский механизированный корпус был сильнее танкового, и такая группировка превосходила бы качественно 5-ю танковую армию под Сталинградом. Но этого сделано не было. Занимавшийся в основном советской армией Гланц не стал отслеживать корни такого решения. Однако интересующиеся историей Первой мировой войны без труда укажут человека, которому принадлежит идея нанесения группы — из сковывающих и основного ударов. Это А.А. Брусилов, применивший такую стратегию против австрийцев летом 1916 г. в операции, впоследствии получившей его имя. Смысл такого построения войск следует из названия вспомогательных ударных группировок — «сковывающие». Их задачей было сковать своими наступлениями войска противника и воспрепятствовать их перемещению для запечатывания прорыва на главном направлении. Теоретически интересная идея ограниченно работала против австрийцев в 1916 г., но совершенно не годилась против немецкой армии 1942 г.: разница была в том, что немецкие резервы подо Ржевом были моторизованы или получали автотранспорт для перевозок с одного участка фронта на другой. Неизбежные шероховатости в проведении операции приводили к неодновременности, точнее, к меняющейся по времени интенсивности наступлений по периметру Ржевского выступа. Это позволяло немецкому командованию маневрировать одними и теми же войсками между основной и сковывающей ударными группировками советских войск на том или ином направлении. В этом отношении внимания заслуживают описанные в книге Гланцем действия так называемой группы Беккера. Группа состояла из подразделений 6-й пехотной дивизии, формально не обладавшей подвижностью мотопехоты и танков. Однако части группы Беккера перемещались армейским автотранспортом и действовали, как «пожарная команда», по периметру выступа. В ходе «Марса» они умудрялись в разные периоды наносить контрудары и обороняться от войск как Калининского, так и Западного фронтов. Помимо тактического маневра преимущества сковывающих ударов нивелировались перебросками крупных подвижных соединений на большие расстояния. Так, ничем не скованная группа армий «Север» смогла направить на помощь 9-й армии в Ржевском выступе 12-ю танковую дивизию. Эта танковая дивизия была самой сильной из участвовавших в «Марсе». Фактически именно ее действия остановили продвижение 1-го механизированного корпуса М.Д. Соломатина. Последний успешно прорвал оборону немецких войск южнее Белого и добился наибольшего продвижения в глубь немецкой обороны среди всех участвовавших в операции соединений Красной армии.
Заметим также, что если под Сталинградом практически весь наряд сил вступил в бой, то в наступлении Западного фронта не приняли участия силы, оставленные «на потом» для осуществления той операции, которую Гланц условно называет «Юпитер». Фактически Г. К. Жуков сильно переоценил возможности войск Калининского и Западного фронтов, предполагая осуществить после «Марса» широкомасштабное окружение группы армий «Центр». Соответственно в ноябре бездействовал 5-й танковый корпус в 5-й армии (о его печальной судьбе в декабрьском наступлении, уже в составе 20-й армии, довольно подробно рассказывает Гланц в своей книге). Бездействовала в ноябре также довольно крупная группировка артиллерии, поскольку орудия и минометы Западного фронта были размазаны по армиям, назначенным как для «Марса», так и для призрачного еще «Юпитера». Еще менее обоснованным выглядит изъятие из состава войск 41-й армии Тарасова 2-го механизированного корпуса для наступления под Великими Луками. Гланц с самого начала повествования указывает на то, какие трудности вызвало исключение корпуса из подвижной группы Калининского фронта. В развитии прорыва 2-й механизированный корпус мог обеспечить правый фланг 1-го механизированного корпуса и предотвратить или хотя бы отсрочить его Окружение.
Задачи, которые ставились командованием перед армиями и фронтами в «Марсе», решены не были, но это не означает, что операция не оказала никакого влияния на обстановку на фронте. Помимо замысла существует объективное значение операции. Во-первых, нельзя отрицать, что в отражении советского наступления против Ржевского выступа были задействованы танковые дивизии, которые могли быть направлены на деблокирование окруженной 6-й армии Ф. Паулюса. В реальности деблокирующий удар проводился свежей 6-й танковой дивизией Э. Рауса(159 танков), прибывшей из Франции, и рокированными с Северного Кавказа и из 2-й танковой армии ГА «Центр» 23-й и 17-й танковыми дивизиями. Последние две дивизии насчитывали примерно по полусотне танков. В отражении наступления Калининского и Западного фронтов были задействованы резервы — 12-я (из ГА «Север»), 19-я и 20-я танковые дивизии. При
