Раньше о каком-нибудь мужчине говорили почтительно и с восхищением: он — победитель, он — боец. Он брался за все и всегда имел успех. Он владеет собственностью. Он отдает приказы. Он могуществен.
Если кто-нибудь в конце тысячелетия, «пришедшего за нынешним вослед», услышит это описание человеческих отношений в конце второго тысячелетия, то скажет: в словах «брался за все» слышится слово «брать»; владеть — означает сохранять что-то для себя; отдавать приказы — значит, признавать другого неспособным быть ответственным за себя и быть его повелителем; а могущество, которое — как качество — признавалось, значит, что кто-то может убить своего противника. Так примерно должен будет отвечать хранитель Музея нравов и обычаев.
Мурашки поползут по спинам множества слушателей, примерно так, как если в конце XX столетия в Музее этнографии кто-нибудь описывал, как глубоко в лесах Новой Гвинеи аборигены справляли свои каннибальские ритуалы. И разве это не продолжение тех же обычаев — символическое, конечно? Уже не ели тело противника, но «съедали» его представления, то, чем он владел. И такие нравы сохранились историей вплоть до конца тысячелетия, «пришедшего минувшему вослед», до того времени, в котором наконец люди стали прислушиваться, чему их учила религия — все религии на Земле.
Они учились солидарности, так как теперь знали, что фактически принадлежали друг другу: то, что происходило с индейцами в Амазонии, касалось всех, и не только по моральным причинам. Это совершенно конкретно влияло на их собственную судьбу.
Они учились делиться, потому что поняли, что собственность, как только она превышала необходимое количество, становилась иллюзорной и что вся недвижимость, сколько бы ее ни копить, и власть, распространять которую при этом неизбежно возникало желание, непрочны в этом мире, если он сам уходит из-под ног.
Известности в этом новом контексте достигал не Великий Грабитель, не великий «Боец», но человек, посвятивший себя идее братства, оставивший стадию бесчеловечности за плечами и — в первый раз в истории — ставший гуманным, человечным Человеком.
40
Вероятно, человек из XX века, который по течениям времени попал бы в тысячелетие, «пришедшее за минувшим вослед», сказал бы, что все люди прогрессивного третьего тысячелетия стали мистиками.
Но все же они были одновременно и учеными, и это путешественник во времени заметил бы сразу: с первого взгляда ему бросились бы в глаза населенные людьми искусственные планеты, большие подводные города, межзвездные челноки и врачи, которые могут регулировать собственную жизнь. Скорее всего, в первую очередь он обратил бы внимание на улыбки и мирное выражение на лицах людей. Он вспомнил бы особенное лицо Будды и подумал, что мудрецы былых времен были святыми, мистиками, пророками всех религий, предвестниками и что им, благодаря их внутреннему миру и вере, которую они, как Христос на кресте, не потеряли и под пытками, открылось будущее человечества. Они были озарены надеждой.
В конце тысячелетия, которое «придет за минувшим тысячелетием вослед», будут озарены все люди. Это видно даже по их мягкой и осторожной походке, по жестам, напоминающим китайскую гимнастику или упражнения йоги, это нечто воздушное, как если бы эти люди хотели станцевать свою жизнь. Такой способ существования во Вселенной и понятия людей в конце XX столетия различаются как полет птицы и оглушительный шум военного самолета при прохождении звукового барьера.
Наконец человек достиг стадии, в которой он обладает всей вселенной и всей жизнью, уверенно чувствуя себя в собственном теле и во времени. Он больше не борется, не сопротивляется, но абсолютно доверяет миру, потому что наконец понял, что он — только элемент в великой и разнообразной симфонии жизни. И так он, развиваясь в своем понимании жизни, в собственных жизненных принципах, достиг уверенности в вечности. Он понял, что жизнь может существовать в различных состояниях и во все времена, будь это материя или колебания волн. Человек понял наконец, что он должен не разрушать, но создавать.
Что Смерть означает не Конец, но новое измененное Начало.
ПРОРОЧЕСТВА НОСТРАДАМУСА: ОЧЕРЕДНОЙ КОНЕЦ СВЕТА НАМЕЧЕН НА 11 АВГУСТА 1999 ГОДА
Стремление видеть будущее так же естественно, как желание знать и помнить о прошлом. Но если прошлое можно восстановить хотя бы частично, о будущем приходится только гадать.
Гадать — это по-бытовому, а по-научному — прогнозировать. В этой туманной области есть свои шарлатаны, свои графоманы и свои гении. Чтобы реально прогнозировать будущее, мало быть хорошим и трудолюбивым специалистом. Надо быть гением.
Поскольку гениальность явление крайне редкое, то и настоящие пророки появляются не чаще, чем раз за тысячелетие. Таким гением, ученым, ясновидцем, пророком был французский астролог и врач Мишель Нострадамус (1503-1566).
Он жил незадолго до Варфоломеевской ночи во Франции и во времена правления Грозного в России. По Европе периодически гуляла чума. Нострадамус вылечил многих, но не смог уберечь от эпидемии свою жену. Тем не менее слава о великом враче распространилась по всей Франции. Это спасло его от преследований инквизиции и дало возможность безнаказанно предсказывать будущее на основе древних пророчеств и астрологии.
Он предсказал Великую французскую революцию и смену календаря. Предвидел казнь короля и королевы. Назвал имя Наполеона (Наполеарт). Не менее удивительно, что названо имя Гитлера (Гислер), предсказаны летающие железные птицы, которые будут изливать с неба огонь и смерть.
Для России, которую Нострадамус называл Великой Северной страной, было особенно важно предвидение «самой жестокой и самой безбожной власти за всю историю». По словам Нострадамуса, она продлится 73 года 5 месяцев и 14 дней.
Профессор Завалишин в 70-х годах истолковал это как время господства и падения советской власти.
12 июня 1991 года Ельцин был избран президентом России, день в день, как предсказывал Нострадамус в XVI веке. Юридически советская власть закончилась, хотя страну ждал еще и августовский путч. Весь мир, затаив дыхание, читал и перечитывал строки о некоем «вавилонском диктаторе», который нападет на «процветающий город великого эмира». «Вода будет гореть как огонь». Американцы даже сняли фильм, где вместо «города великого эмира» фигурировал Нью-Йорк, а вавилонского диктатора олицетворял человек в голубом тюрбане. Фильм был назван «Нострадамус» и прошел с успехом в 80-х годах.
