Как помирал старик

— «Найдутся». Будешь потом по деревне полоскать — кому охота на таком морозе долбать. Зимнее дело… Что бы летом-то!

— Да ты чо уж, помираешь, что ли! Может, ишо оклемаисся.

— Счас — оклемался. Ноги вон стынут… Ох, Господи, Господи!.. — Старик глубоко вздохнул. — Господи… тяжко, прости меня, грешного.

— Степан, ты покрепись маленько. Егор-то говорил: «Не думай всякие думы».

— Много он понимает! Он здоровый как бык. Ему скажи: не помирай — он не помрет.

— Ну, тада прости меня, старик, если я в чем виноватая…

— Бог простит, — сказал старик часто слышанную фразу. Ему еще что-то хотелось сказать, что-то очень нужное, но он как-то стал странно смотреть по сторонам, как-то нехорошо забеспокоился…

— Агнюша, — с трудом сказал он, — прости меня… я маленько заполошный был… А хлеб-то — рясный- рясный!.. А погляди-ко в углу-то кто? Кто там?

— Где, Степан?

— Да вон!.. — Старик приподнялся на локте, каким-то жутким взглядом смотрел в угол избы — в передний. — Вон же она, — сказал он, — вон… Сидит, гундосая.

Егор пришел вечером…

На кровати лежал старик, заострив кверху белый нос. Старуха тихо плакала у его изголовья…

Егор снял шапку, подумал немного и перекрестился на икону.

— Да, — сказал он, — чуял он ее.