короля, в комнате поменьше стояли два кресла и кресло-кровать. Кетут незамедлительно продемонстрировал, как им пользоваться. Он показывал все удобства номера с такой гордостью, словно сам был автором проекта и строителем, в то время как Эмбер, зевая, с вожделением смотрела на роскошное ложе и на крохотную ванную комнату с душем.
– Завтра идем гулять, да? После обеда?
Эмбер кивнула, и они договорились встретиться в вестибюле гостиницы. Как только маленький человечек ушел, она поняла, что лишь его дружеское воркование удерживало ее ото сна.
Быстро приняв душ, она буквально свалилась в постель. Жужжание насекомых за окном и отдаленные звуки музыки и людских голосов убаюкивали ее.
Несколько мгновений она впитывала в себя экзотику запахов и звуков, проникавших сквозь сплетенные из пальмовых ветвей стеньг, а потом погрузилась в желанный сон. Без сновидений.
Глава 5
На следующей неделе жизнь Эмбер подчинилась ритму островитян: солнце и море управляли всем и вся. Ей не нужен был будильник, она сама просыпалась рано утром, чтобы насладиться свежестью и прохладой до наступления жары.
В часы прилива она плавала вдоль белого песчаного пляжа или бродила по мелководью, утоляя жажду соками, или прогуливалась по саду, срывая спелые фрукты с деревьев по обе стороны аллеи.
По совету Кетута она израсходовала несколько рупий на маску для подводного плавания. Цена была невысока – по сравнению с тем наслаждением, какое она испытывала, погружаясь в чистую голубую стихию подводного царства. Затем, снова по совету Кетута, она развлекалась, катаясь на праху каноэ, с парусом, принадлежавшем одному из друзей Кетута.
– Какая прелесть! – Праху с треугольным парусом быстро скользило по водной поверхности, подобно экзотическому дракону. От быстроты движения у Эмбер перехватывало дыхание, словно сам ветер нес ее над водой.
Лодочник изменял положение паруса, и казалось, что каноэ несется над волнами. Эмбер крепко держалась за деревянное сиденье. Ветер трепал ее волосы и обжигал лицо. Она и не пыталась привести в порядок свою прическу; в первый раз за много лет Эмбер дала волю звонкому смеху, так и рвавшемуся из груди.
Не вернулась ли она под сень самого рая? Когда море в час, отлива отступало, обнажая коралловые рифы, она осматривала остров, разъезжая в грузовичке Кетута. Несмотря на потрепанный вид, машина легко преодолевала неровную поверхность острова, пробираясь между рисовыми полями и рощами кокосовых пальм.
С помощью Кетута Эмбер пополнила свой гардероб местными туалетами. Саронг здесь подходил больше, чем европейская одежда. Разрисованная хлопчатобумажная ткань была красива, легка и соответствовала стилю жизни на острове, предохраняя кожу от знойного солнца.
Когда же мягкое прикосновение ткани напоминало ей о других прикосновениях, она ныряла в глубину моря, много плавала или путешествовала по острову. Так воспоминания постепенно уходили от нее. И вот наконец смуглое лицо Джейка и его жестокость по отношению к ней перестали волновать и ранить Эмбер.
Новая одежда была не только более подходящей для жизни на этом острове она помогла Эмбер почувствовать себя причастной к этой жизни. Нередко во время путешествий, заручившись ее согласием, Кетут останавливал грузовичок и подбирал стайку женщин, изнуренно шагавших по пыльной дороге на базар или с базара. Они устраивались на сиденье, тесно прижавшись друг к другу, болтая и посмеиваясь, довольные тем, что могут бесплатно прокатиться. Эмбер же имела возможность обменяться с ними несколькими словами на их родном языке.
Островитянкам это очень нравилось; она же завидовала своеобразной красоте и изяществу этих женщин.
Многие из них, даже совсем юные, держали на руках младенцев, и Кетут пояснил, что на Вали ребенок до шести месяцев считается святым – в силу своей чистоты. Таким малюткам не разрешалось прикасаться к земле – их всегда держали на руках матери, или же старшие сестры, или тети.
Малыши казались счастливыми и очень редко плакали. Эмбер выучила с помощью Кетута слова «красивый малыш» – «анак кантик», – и этого было достаточно, чтобы ей разрешили взять на руки толстенького крепыша, пускавшего слюнки. Удовольствие от общения с этим ангельским существом имело горький привкус. Если бы только… через год она могла бы держать на руках своего ребенка. Но Джейк Фаррелл растоптал ее мечты.
По вечерам, когда Кетут возвращался домой, Эмбер оставалась в гостинице.
Она ужинала у роскошного шведского стола и потом наблюдала за танцами, слушала музыку или выходила, чтобы пройтись по главной улице городка я заглянуть в магазины и рестораны.
Часто Эмбер испытывала чувство одиночества, но она понимала, что сама выбрала этот путь. В гостинице было много англоговорящих туристов, дружески к ней расположенных.
От внимания Эмбер не ускользнули взгляды мужчин, обращенные на нее, и она была рада, что в гостинице ее знают как миссис Фаррелл, хотя порой она бывала смущена, когда к ней так обращались.
Персонал гостиницы почему-то решил, что она ожидает своего мужа, который задерживается в связи с работой. Эмбер не пыталась развеять эту легенду. По крайней мере было проще отклонить ненужные ухаживания со стороны ретивых туристов.
В ресторане она сидела одна, наблюдая, как воркуют пары, приехавшие сюда на медовый месяц. Если бы все было так, как и предполагалось, то они с Саймоном, может, подружились бы с какой-нибудь из этих пар. Но теперь она инстинктивно избегала контактов с кем-либо.
Ей следует наслаждаться тем призрачным счастьем, которое выпало на ее долю, хотя она понимала, что ее жизнь отныне изменилась навсегда.
Удар нанес не кто иной, как Кетут: выбегая из гостиницы, куда он зашел за ключом от ее бунгало после их возвращения из очередной поездки по острову, он закричал:
– Есть хороший новость! – Кетут просто сиял. – Один человек говорить, ваш муж туг. Теперь –
